— Как видите, всё в полном порядке, — ослепительно
улыбается тот. И муха не пролетит.
— Угу, вижу, — хмыкает он и оглядывается на меня. —
Шпилька, за мной.
Затем отворачивается и идёт к ближайшей двери, за
которой мы устроили учебный класс.
— А вы куда? — настораживается брюнет. — Прошу
простить, лорд, но я не могу позволить вам остаться наедине с
собственностью императора. Таков приказ. Никому нельзя, даже
вам.
Я аж воздухом давлюсь от такой наглости.
Собственность, вы гляньте только!
— Моя встреча наедине с этой адепткой в интересах
императора, — Ал не притормозил. — В ней много силы, которой нужно
дать выход, пока она не заставила вас всех вспотеть от возможных
последствий.
Лицо стража меняется, и теперь он смотрит на меня то
ли с уважением, то ли с опаской. Спина Тенгера скрывается в
аудитории, и болтливый парень кивает вслед ректору.
— Иди. Проблем тут и так хватает.
Я сглатываю и медленно прохожу в кабинет. Даже не
знаю, что для меня сейчас страшнее. На ум как-то сразу лезут слова
Саймона о том, что у истинных крышу сносит. Сейчас подумает
что-нибудь не то, и нам конец… Я помню, как легко он обнулил
Тимонта.
Когда я оказываюсь в аудитории, ректор, стоящий у
входа, захлопывает дверь и проводит над ней рукой. Я чувствую
привкус его магии, отдающий запахом кофе и пряностей, и понимаю,
что теперь никто нас не слышит, поэтому резко поднимаю
ладони:
— Постой, я всё объясню!
— Да уж постарайся, — Ал роняет сумку с Саймоном и
тот обиженно мяукает.
— Мы не делали ничего плохого. Просто поговорили, —
скороговоркой объясняю я, наблюдая за тем как кот вылезает из
сумки. — Он волновался, я тоже, никто же ничего не говорит. Честное
слово, Ал, мы не…
— Я знаю, — перебивает дракон, будто понимает, о чём
я пытаюсь сказать. — Если бы он к тебе прикоснулся, то уже был бы
мёртв.
— Надо же, — хмыкает Саймон, оборачиваясь человеком,
но оставаясь сидеть на полу. — Восхищаюсь выдержкой. Я видел, как
за косой взгляд на истинную насмерть бились, а ты даже стражу
ничего не сказал. Хотя наверняка слышал с лестницы. Это чисто твоя
особенность или драконы сдержаннее?
Глаза Алистара опасно сужаются. Он делает шаг к
оборотню, а я с перепугу хватаю ректора за руку. Это его
останавливает.
— И с чего такие обвинения?
— У неё метка на спине.
Ал замолкает на миг и смотрит на меня. По лицу
проносится сперва радость, такая, что я даже решилась бы назвать её
эмоцией счастья, а потом он грустнеет и с досадой поджимает губы.
Затем и вовсе сжимает челюсть и поворачивается к оборотню с
яростью: