_______________________
Тест на родство: по трём ступенькам вниз по этимологической лестнице. А ведь всего-то достаточно примерить три ключевые языковые мутации к современному слову «русь», чтобы в русском языке проявилось слово, которое никак не мог сыскать Томсен и потому придумал русскую историю, чтобы немецкому сердцу, верно, было милее понимать её. Итак, всего лишь три изменения – по мере удаления в прошлое:
1). XII век: [ ru-sĭ ] > [ rus ̓] – слоговая мутация, в результате которой двухсложное слово «русь» превратилось в односложное.
2). К X веку: [ roƞ– sĭ ] или [ruо-sĭ] > [ru-sĭ ] – образование русского звука «У [u]» в результате утраты носовых гласных.
3). IX век – завершаются все виды палатализации согласных, в том числе и вторая палатализация заднеязычных: г > з, к > ц, х > с, в результате которых на месте заднеязычного твёрдого согласного звука появляется в слове «русь» мягкий звук [s ̓] перед передним гласным.
Эти три мутации, свойственные развитию русского языка того периода, не были приняты в рассмотрение также и корифеями отечественной исторической науки. Как могло такое случиться, что при рассмотрении истории развития древнерусского слова были исключены законы развития самого языка, в среде которого это слово жило-было?!
_______________________
Учите матчасть – так скажет вам любой учёный муж. Да, изучайте летописи в оригинальных списках. Ещё одна слабость норманнской теории от Томсена (и его последователей) – это опора на вторичные источники знаний. Ежели б Томсен, как лингвист, просто бросил бы беглый взгляд на первоисточник, на оригинальные списки летописи, а не пересказывал толкователей, редакторов и издателей, то не пришлось бы ему выдумывать шведскую этимологию слова «русь», которой до сих пор нам морочат голову адепты норманнской теории.
Как бы там ни было, но глазам своим не верить можно лишь тогда, когда убеждают тебя веские аргументы против естественного восприятия: непреложные законы, с проверкой на практике, как в случае, например, с преломлением предмета (ложки в стакане с водой) на границе двух сред – воды и воздуха. А что мы слышим вместо закономерностей исторического развития языков? В результате, мол, языкового недоразумения, финны украли у шведов несколько слогов, сложили их вместе, а затем, как мешок с картошкой, почему-то передали это исковерканное слово славянам, и те приняли его как родное, при этом финны не понимали шведов, а славяне – финнов… и так, дескать, образовалось слово «русь».