— Бежим! — крикнул он. — На землях храма рабская печать не будет
работать! Этот мерзкий человек не сможет тебе приказывать! Ты
будешь свободна! Ну же! Я спасу тебя, только не бойся!
— «Мерзкий человек»?! — зло зашипела Асэми, ударив Хика по рукам
и заставив его упасть на землю.
Лицо Асэми было даже не красным, а пунцовым. Её переполняли
эмоции, заставляя янтарные глаза пылать яростным огнём. Она была в
гневе от того, что какой-то мальчишка посмел оскорбить Тайхарта —
её обожаемого Повелителя и учителя, даровавшего ей новую жизнь.
— Меня освобождать?! — выкрикнула Асэми, сверкая огненной аурой.
— Да кто тебя вообще просил меня защищать?! Тупица! Как ты посмел
оскорблять моего Повелителя?! Да что ты вообще знаешь?!!
— Но… ведь рабская печать… — бормотал Хик, ошарашенный такой
реакцией и испуганный огненной магией, которую высвободила Асэми в
порыве гнева, не уследив за контролем маны.
— Печать?! Печать?!! Да я сама просила её оставить, потому что с
её помощью ощущаю присутствие Повелителя! Ты хоть знаешь, что он
сделал для меня?! А?! Знаешь, сколько раз он спасал мою жизнь?!
Сколькому научил?! Ни один человек в этом мире не был ко мне так
добр, как он!!! А ты посмел его оскорбить?!! Да я тебе горло
перегрызу!!!
Асэми натурально оскалилась, словно зверь, но была остановлена
голосом своего учителя.
— Прекрати, мы же в гостях, — попросил Тайхарт.
Асэми снова зло зашипела, сжала руки в кулачки и дважды топнула,
выплеснув всю злобу на землю вокруг. От этого по ближайшим дорожкам
побежали извилистые трещины, из которых вырывались огненные
искры.
— Да кто… ты такая? — побледневшими губами пролепетал Хик.
Он был одновременно смущён и напуган. Рабыня, которую он хотел
спасти от её хозяина, оказалась настоящей валькирией, обладающей
разрушительной силой и магией.
— Я — Асэми, Огонёк Повелителя, его щит и меч! — ответила она
гордо, положив руки на бока, рыжие волосы развевались на ветру, что
только придавало ей ещё более воинственный вид.
— О, Асэми… — протянул Хик, в его глазах вдруг пропал страх, но
появилось другое чувство. Похоже, юноша только что влюбился.
В этот момент двери храма отворились, из них вышла женщина. На
вид ей исполнилось пятьдесят лет, хотя лицо не имело морщин.
Длинные каштановые волосы были заплетены в косу и спускались вниз
по белому одеянию жрицы.