Выпустилась из колледжа я круглой отличницей, что непременно добавило мне баллов в копилку. Нет-нет, никто не требовал, я уже была пристроена, но – на всякий случай.
Но по ходу исследований и подготовки выяснилось сразу несколько обстоятельств: во-первых, это был не совсем Университет. То есть – он, но пансионного типа. «Что-то типа Академии», – сказал папа, а потом я засела за изучение сайта. Не скажу, что было что-то подозрительное, все очень прилично: счастливые студенты в черных мантиях и с дипломами в руках, улыбающиеся во все тридцать два белоснежных ровных зуба, длинная, богатая история из серии «…еще когда человечества не было, уже появился наш замечательный Университет…».
Во-вторых, я рассчитывала на внушительную аббревиатуру, но вместо РПГТУФУГУ встретила… ВАУ. Причем, вот что странно: нигде не нашла, как это «ВАУ» расшифровывается. Везде только ссылки и гиперссылки. И это было немножко странновато.
Ладно, не важно, может, в день открытых дверей что-нибудь узнаю?
Да-да, сей день собирался случиться пятнадцатого августа, и мы, конечно же, с родителями к нему пренепременно готовились. Но внезапно буквально за неделю до самого события его взяли и перенесли. На сентябрь.
А? Что-то мне это не очень понравилось, но родители продолжали вальсировать, а у меня не оставалось времени, чтобы поступать куда-нибудь еще. Прием студентов уже окончен, да даже если бы я бежала, я бы все равно уже не успела.
И вот в конце августа нам пришло письмо на электронную почту, мол, «автобус ждите в четыре в последних числах лета». Родители повизгивали от восторга, а я немножко нервничала из-за того, что ехать мне совсем одной.
В том же письме была указана новая дата дня открытых дверей, который должен был состояться теперь уже пятнадцатого сентября. Ладно, это не так страшно, не понравится – я хоть поплачусь родителям об этом. Но не уйду, очевидно, ведь за все «уплочено».
В общем, в назначенный час я ожидала на остановке. Папа выволок мои чемоданы и сумки, весь взмок (на улице стояла африканская жара), но все равно улыбался. Мама тоже меня периодически обнимала и приговаривала: «Ох, ты ж моя маленькая, как же ты теперь без нас сможешь?». Мой мятежный дух бунтовал и хотел сказать: «Нормально! Отпусти, не позорь!», но моя совесть твердила: «Терпи и не рыпайся, родители тебя пристроили в жизнь, даже когда тебя нагло выпихнули на ее обочину».