«О спорт, ты мир!» и всё такое
Тренер по плаванию Марина Сергеевна всегда видела во мне борца.
В группе я была единственной девочкой: другие приходили, выдерживали не больше месяца, и сердобольные родители вызволяли их из «этого мучения». Мы действительно занимались неслабо, до темноты в глазах, и уходили на полусогнутых.
Среди мальчишек у меня был второй результат по скорости, чем я регулярно их щёлкала по носу. А меня щёлкал по носу Вова, который всегда приходил первым (хоть бы разок уступил, негодяй!). Мы с ним негласно соперничали за любовь тренера – ведь мы были его звёздами – да и просто между собой, ведь без этого спорт не спорт. Мы выступали на разнообразных соревнованиях, и для меня взять первое место среди девочек не было сверхзадачей, ведь Марина Сергеевна давно перестала сверять меня с женской таблицей. Зато на тренировках приходилось несладко: Вова был моей занозой и недосягаемой планкой, и я дышала ему в затылок, не позволяя расслабляться.
Мы давно вышли из тридцати секунд на пятидесятиметровке, и тренер готовил нас к сдаче норматива КМС. Всё шло как надо, но в выходные перед заплывом я слегла с температурой 39, а Вова жутко потянул ногу, прыгая на роликах с трамплина. Сообщить об этом тренеру было смерти подобно. Накануне дня икс мы созвонились, как заговорщики, чтобы удостовериться в главном:
– Поедешь?
– Само собой! А ты?
– Спрашиваешь!
С утра я не пила жаропонижающее (будут проверять кровь), а он болеутоляющее. Пройти медкомиссию не составило труда, сложнее было сидеть на лавочке в ожидании старта и скрывать озноб под полотенцем. Тело ломало, в голову стреляло, хотелось только телепортироваться домой. Вова держал свою ногу под каким-то особым углом и тоже тяжело вздыхал.
Нас пригласили на старт на соседние дорожки и дали две попытки. 50 метров вольным стилем (кролем). Какие-то 50 метров. В первую попытку я вложила всю себя с потрохами, несколько раз задохнулась и просмотрела свою жизнь в ускоренной перемотке. Я выполнила КМС, но пришла позже Вовы. Теперь это было так неважно! Со счастливым видом я повернулась к Марине Сергеевне, ища одобрения.
Вместо одобрения её лицо выражало гнев и досаду. Поставленным зычным голосом она выкрикнула в сердцах: «Ксюша! Ну что ты как… ДЕВКА!»