Мы вошли в совершенно пустое здание. Все прибывшие уже разъехались, и мы остались одни в помещении. Это было похоже на фильм ужасов, когда компания молодых людей попадает в какое-нибудь заброшенное строение. Прикинув, что к чему, мы расположились в зале ожидания, побросав «шмотки» между креслами. Спать никто, естественно, не собирался. Я принялся тихонько бренчать на гитаре.
На звук, откуда ни возьмись, пришёл какой-то местный и не совсем трезвый парень лет двадцати.
Некоторое время он рассматривал наши мешки. Потом сказал «Привет».
Мы тоже сказали «Привет».
– Поезд ждёте? – спросил парень. – Они ночью не ходят.
– Да мы на рыбалку, – туманно ответил Олег.
– На гитаре играете? – спросил тогда парень у меня.
– Да так, – я уклончиво пожал плечами.
– Я тоже умею играть, только мне нельзя, – признался наш новый знакомый.
– Почему нельзя? – спросил простодушный Боб.
– Нельзя, – вздохнул парень и присел в соседнее кресло. – Хотя играю я очень хорошо. И пою даже.
– Странно, – зацепился Боб. – Как это? Играешь хорошо, а нельзя. Я понимаю, если бы играл плохо.
Парень грустно кивнул и посмотрел на нашего друга осоловелыми глазами.
– Ну-ка, дай ему гитару, – сказал Боб мне.
Инструмент отдавать не очень хотелось, но любопытство пересилило.
Местный взял гитару и оглядел компанию.
– Я предупреждал, что нельзя, но очень уж хочется.
– Да играй уже, давай, – нетерпеливо сказал Боб. – И пой.
Парень снова вздохнул, закрыл глаза и…
Изо всех сил ударил по струнам. В тихом пустынном вокзале такой звук показался ужасающе громким.
– Голуби летят над нашей зоной… – заорал парень, что есть мочи. – Голубям нигде преграды нет!
Мы отшатнулись. Такого никто не ожидал.
Но новоявленному певцу удалось проорать только первый куплет.
Потому что из центра зала к нам стремительно следовала тучная фигура в милицейской форме. Страж порядка материализовался прямо из воздуха.
Вокалист, заметив приближающуюся угрозу, перестал играть, порывисто вскочил и сунул гитару Олегу, который стоял к нему ближе всего.
– Говорил же, что не умею тихо, – бормотал он.
Но сбежать без ущерба ему не удалось. Подбежавший блюститель порядка засандалил по его удаляющейся спине дубинкой, а следующий удар достался без вины виноватому Малышеву, который, обнимая гитару, тоже зачем-то решил отбежать.
И тут злой взгляд милиционера упёрся в наши мешки и рюкзаки и приобрёл прояснённое выражение.