— Ох, Евлампий, ты безнадежна, — Киселев смеялся и вытаскивал меня на берег. — Надо запомнить — прыжки в воду не твое!
— Я это и так знала, ты мне выбора не дал.
— А теперь даю, вино или самогон дяди Гриши?
— Что? — я рассмеялась на предложение. — И как часто ты соблазняешь девушек с помощью дяди Гришиного самогона?
— Соблазняю я собой. — Он гордо провел руками вдоль своего тела. Да, там было на что посмотреть. — А друзей спаиваю самогоном. Ну, так что?
Друзей…
— Вино! — фыркнула я.
Киселев открыл рюкзак, быстро накрыл импровизированный стол. Персики, виноград, бутерброды с сыром и вино. Стаканчики он забыл, поэтому пили мы из горла. За глупой болтовней ни о чем, запасы вина удивительно быстро заканчивались, и, набравшись смелости, я задала вопрос, который меня давно волновал:
— А почему моя бабушка называет тебя Соплей?
Лёня поперхнулся виноградом, а я довольно наблюдала, как он пытался откашляться.
— Гайморит у меня в детстве был, все время носом шмыгал.
— Да? А бабуля мне говорила другое… — хихикала я.
— И что же твоя бабушка сказала? Зная ее… — Он недовольно поморщился и передал мне бутылку.
Я сделала большой глоток.
— Что ты был неравнодушен к содержимому... носа, — как можно обтекаемей намекнула. Идиотский смех так и разбирал, но, сделав над собой усилие, я успокоилась и глотнула еще вина.
Лёня хмуро свел брови, смотрел на меня зло — исподлобья.
— Хочешь сказать, что я ел?.. — Он не стал заканчивать фразу. — И кому еще твоя бабуля подобное рассказывала? — Я пожала плечами и протянула бутылку. — И не противно тебе пить со мной из горла? — Он сжал плотно губы, ожидая ответа.
— Немного… — призналась я.
Ах, как сладка месть! Получай, вражина, за мою грациозность и скромный рост.
— Раз так! — Киселев отставил бутылку и, мигом перескочив импровизированный стол, навис надо мной.
Я втянула голову.
— Не буду я… пробовать, — попятилась я, перебирая руками по камням.
Киселев отшатнулся и заржал конем.
— Дурында, я поцеловать тебя хотел. — Лёня вернулся на свое место, сделал пару глотков и убрал пустую бутылку в рюкзак. — Купаться еще будешь, ловкость кошки, грация картошки?
Я растерянно хлопала глазами.
— Точно нет!
По телу вместе с вином разлилась усталость.
На волны я смотрела сквозь опущенные ресницы.
Киселев резвился в воде, словно ребенок, ныряя и плескаясь. Редкие капли прохлады долетали и до меня, но мне было лень возмущаться. Отдыхающие разбредались, а я не представляла, как осилю обратную дорогу домой. Наконец, Лёня вышел из воды и, подняв меня сонную, прижал к своему холодному мокрому телу. Я, смеясь и визжа, пыталась выбраться из объятий.