– А казаки как, не уходят?
– Стоят. Недавно погиб их атаман, полковник Кучер. Ехал на машине, и пацан наперерез. Свернул в кювет и там разбился. Ну, казаки после этого озверели…
– Как проходят дни перемирия?
– По-разному. Как-то договорились не стрелять, так казаки ходили на ту сторону выпивать, а то – бьют нам в спину, даже по женщинам. Я такие трупы видел изуродованные – фашисты, наверное, так не делали.
– Было сообщение в газетах, что на той стороне воюют женщины-биатлонистки из Санкт-Петербурга…
– Это правда. Одну такую снайперку наши ребята сняли. На той стороне много и русских, им по 25 тысяч в месяц платят.
– А вам сколько?
– Шесть тысяч в месяц платят местные власти.
– После публикации интервью с вами в редакции были звонки, спрашивали, как с вами связаться, чтобы тоже туда поехать.
– Сколько ко мне ни приходило людей, сначала согласны были ехать, а потом – нет, страшно. Если убьют, это еще ничего, а вот намучиться перед смертью… Поэтому поодиночке ездить не советую. Молдовская разведка чуть не до Москвы работает. Особенно в поезде Москва-Тирасполь. У нас в группе есть один парень, его еще в поезде скрутили и в Кишинев отвезли, чудом он оттуда к нам добрался.
– Сам как, опять поедешь?
– Жена в слезы… «Убьют, доездишься». Пока не знаю. Но помощь Приднестровью нужна, хотя бы материальная.
У каждого, говорят, своя правда. У приднестровцев и тех, кто им помогает, она такая. Но страшно, что, когда не могут договориться политики, начинают говорить автоматы.
17.06.92 г.
Война идет на территории бывшего Советского Союза, гибнут женщины и дети, горят города и села, звереют в боях люди, а политики никак не могут договориться.
Он пришел в редакцию и первым делом показал пачку фотографий – разрушенные дома, бородачи на фоне гор, бронетранспортеры на улицах, могилы, занесенные снегом. Потом показал «сувениры»: осколок от ракеты «Алазань», обломок от сбитого вертолета.
Андрей Т. (он просил не называть фамилию по понятным соображениям) только что из Южной Осетии.
По образованию он историк, после землетрясения в Армении работал строителем в Спитаке, оттуда в ноябре прошлого года заехал в Цхинвал. Сначала просто так, посмотреть…
– Когда первый раз увидел по видику в Цхинвале расчлененные тела людей, а потом и своими глазами горе осетин, понял, что мое место сегодня там.