Поэтому когда в связи с очередной волной новообновленческих тенденций заводятся разговоры о замене богослужебного церковнославянского языка на современный русский, стоит задуматься. Не станет ли этот шаг выхолащиванием самого смысла Богослужения и заменой его мертвой, лишенной духа оболочкой?
Ведь даже светские произведения при переводе часто утрачивают если не смысл, то, по крайней мере – тот неповторимый аромат, который придает им своеобразие.
Возьмем, к примеру, одну фразу из «Слова о полку Игореве»: «О русская земля! Уже за шеломянем еси!» и ее русский перевод: «О русская земля! Уже ты за холмом!» Здесь слово «шеломянь» – «шелом» вызывает совершенно определенную ассоциацию – шлем русского воина, по форме действительно напоминающий холм – или купол Церкви. Перевод этого словосочетания на современный русский, хотя по своему и красив, все-таки здорово «принижает» фразу, лишает ее поэтического смысла.
***
Тем более это относится к Богослужебным текстам. Позвольте цитату из Апокалипсиса: «Знаю твои дела, ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но так как ты тепл, а не горяч и холоден, то извергну (в оригинале – „изблюю“) тебя из уст Моих.» (Откр 3: 15—16).
На первый взгляд, церковнославянский текст Откровения Иоанна Богослова не очень-то литературен. «Извергну» звучит гораздо более благопристойно и менее режет слух. Однако «немудрое Божие премудрее человеков». Верующий соединяется с Богом в Таинстве Причастия, принимая Христа внутрь себя («ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, во Мне прибывает, и Аз в нем»), так что слово «изблюю» имеет свой сокровенный (или, как любят говорить господа эзотерики-демократы, сакральный, что по сути одно и то же) смысл.
Попробуйте, например, перевести на русский язык фразу из молитв ко Причащению: «Хлеб, Христе, взяти не презри мя, Тело Твое…» Не то что язык – мозги поначалу ломаются, отказываясь принять непривычную для восприятия речь. Это не просто другой язык – это иной образ мышления. Который, прежде чем реформировать и уж тем более требовать замены, хорошо было бы изучить.
На одной из встреч о. Артемию Владимирову был задан вопрос: «Почему Православная Церковь не поощряет молиться своими словами, А заставляет заучивать тексты на малознакомом мертвом языке?»
Ответ: «А один человек уже молился своими словами: «Благодарю Тебя, Господи, что я не таков, как прочие люди – мытари, прелюбодеи и грешники или как вон тот мытарь».