Не оглядываясь больше на людей у бара, они спустились к оврагу и забрались в густые, желто-красные осенние заросли. Им пришлось пройти метров сто вглубь небольшой рощи. Перед ними была поляна, усыпанная втоптанными в землю металлическими крышками и пластиковыми пробками. Под деревом стояла деревянная скамейка, несколько лет назад кем-то перетащенная из сквера для большего комфорта выпивающих.
Они вздохнули с облегчением, потому что их излюбленное место было не занято. Сегодня они были здесь первыми, поэтому могли спокойно занять скамейку. Они уселись на влажные доски; масляная краска отслаивалась от них большими кусками. По крайней мере, не капало за шиворот, потому что кто-то из постоянных посетителей этого места натянул на ветках дерева прямо над скамейкой большой кусок пленки. Алойз поставил авоську посредине и достал из нее две бутылки пива. Он ловко снял крышки открывалкой на перочинном ноже с двенадцатью лезвиями, который всегда носил с собой. Он протянул бутылку другу, оба молча сделали по большому глотку.
Взгляд Герарда замер на странной точке вдали от них. Мужчина чуть не подавился пивом. Он быстро проглотил остатки жидкости и вскочил на ноги.
– Ты чего? – удивился Алойз.
– Посмотри туда! – крикнул Герард, махнув рукой в сторону зарослей перед ними.
Его друг посмотрел в указанном направлении.
Матусяк поставил наполовину пустую бутылку пива на скамейку и побежал вперед. Спустя пару секунд он был уже на месте. На земле лежало что-то черное, издалека выглядевшее, как большой тряпичный сверток.
– Господи, – выкрикнул выглядывающий из-за плеча Герарда Алойз Пёнтек, по-прежнему державший в руке бутылку «Тыске».
Прямо перед ними лежал связанный пожилой мужчина. Опухший посиневший язык высовывался изо рта, а затуманенные, вытаращенные и покрасневшие глаза как будто смотрели на двух алкоголиков с немым упреком.
Герард быстро перекрестился, а потом присел рядом с лежавшим мужчиной и одним движением сорвал с него черный железнодорожный плащ, которым тот был накрыт.
– Ужас! – Алойз почувствовал, как кровь отхлынула от лица.
Сначала они не заметили ног, потому что они были сильно загнуты назад. Кто-то связал их капроновым шнуром для белья, а второй конец затянул петлей на шее железнодорожника. Шнур врезался в горло, почти его перерезав. Но совсем не это напугало двух мужчин. Пёнтек побледнел, когда посмотрел на руки, которые стали видны после того, как его друг стянул с трупа плащ. Руки были связаны в запястьях. Однако под шнуром, там, где должны быть две кисти, была лишь одна. Вместо другой виднелась кровавая масса.