-Почему?
-Потому что сорок лет назад, во время праздника, Дарида опоила меня, чтобы я принял ее приход за соблазнительный сон. Она хотела женить меня на себе и избрала для этого худший метод. Это — влияние на мою волю, враждебное действие, Келлтор. Но я не только оставил ее в живых, но еще и дал тебе свое имя, как бы тебя ни называла мать. Твой дядя благодарен мне. Он навещает меня не реже раза в сезон, и мы общаемся как хорошие приятели.
Келлфер не стал рассказывать, сколько практической пользы принесло ему столь близкое знакомство с желтым герцогом, одним из влиятельнейших правителей Империи. Конечно, герцогу Верне Верониону было далеко до белой и черной семей, и его армия не считалась настолько опасной, как войска Красных земель, но он был куда сильнее и могущественнее уже терявшего власть серого герцога и куда могущественнее синей, коричневой и даже пурпурной семьи. Благодаря Верне, как и благодаря своему другу — черному герцогу — Келлфер расставил своих людей почти в каждом крупном замке Империи Рад.
-Вы дружите? - как-то обреченно сказал Келлтор. - Дядя Верне не говорил.
-Это все, что тебя волнует?
-Я не верю тебе, - упрямо сказал Келлтор, но в голосе его слышалось сомнение. - Маме незачем было хотеть тебя в мужья. И она не пошла бы на такую крайность.
-Спроси у нее или у Верне — мне все равно, - отозвался Келлфер, с неприязнью рассматривая недовольное лицо: сжатые ноздри и поджатые губы. - В любом случае, никаких твоих просьб я выполнять не обязан. Даже если бы ты был прав, и я бросил бы твою мать на сносях, у меня нет перед тобой долгов, Келлтор. Повзрослей. То, что в материнском доме за тобой ходил слуга, подающий тебе носовой платок, а теперь ты правишь куском земли и распоряжаешься тысячами жизней, не значит, что все, - Келлфер выделил голосом последнее слово, - вокруг будут плясать под твои песенки.
Келлтор оперся предплечьями на бедра и опустил голову вниз. Отцу он не отвечал. Поза его говорила сама за себя: наверняка, парень слышал что-то от своего герцога, еще от кого-то и сейчас складывал разрозненные сведения воедино. Келлфер знал, что сын не умеет просить прощения и что никогда не признает свою неправоту, поэтому спокойно ждал, пока Келлтор снова заговорит.
-Отец, - это обращение удивило Келлфера, - сколько я буду жить? Как шепчущие или как обычные люди? Мой наставник не может дать мне ответа. Он не видит признаков старения, но... Говорит, бывает по-разному.