Дарис не отпускал меня. Деревянные статуи наблюдали за нами, смеясь.
Я разве что не висела на сжатых им запястьях. Пальцы немели. Он разглядывал меня жадно, как зверь, и хищно улыбался. Полные губы его были раскрасневшимися от поцелуя, я видела это даже в неверном свете благовоний. Зубы влажно блестели. Мне казалось, он сейчас проведет другой своей рукой по телу, раздвинет мои колени одним рывком и заставит меня рухнуть на него, ворвется в мое тело, как нож разрезает мясо. Я чувствовала его возбуждение. Сейчас он заставит меня...
Рука и правда скользнула по телу, но к моему удивлению остановилась в районе пояса. Дарис чуть надавил мне на живот.
-Я так долго ждал возможности обнять тебя!
Обнять?! Это — объятия?! Я хотела что-то сказать, но лишь пискнула, презирая себя за слабость. Он рассмеялся, приняв этот звук за ответное возбуждение.
-Ты тоже меня ждала?
-Да, - выдавила я из себя. Мне стоило ему подыграть. Пусть только отпустит!..
Рука скользнула ниже, обвила бедро.
-Хочешь быть моей?
Я знала правильный ответ. Уже почти смирилась с тем, чем могу заплатить за свободу. И все же слова дались мне нелегко.
-Я хочу быть твоей.
-Поклянись мне.
-Не собираюсь! - выплюнула я Дарису в лицо прежде, чем успела себя остановить. И тут же похолодела от ужаса, понимая, что сейчас он швырнет меня обратно, а послезавтра придет смотреть на мою казнь.
Но мой ответ почему-то его не смутил. Его пальцы уже оказались под моей и так разорванной юбкой, и когда Дарис двинул ими выше, я попыталась сжать ноги. Вертелась всем телом, извивалась змеей, и все же он достиг своей цели.
-Сухая, - разочарованно выдохнул Дарис. - Тебе не нравится?
Я не понимала, что произошло. Улыбка его вдруг потухла, и он ослабил хватку. Я осела вниз, а Дарис подхватил меня, чтобы я не упала. Теперь он вел себя заботливо, и это здорово сбило меня с толку. Я боялась поверить, что он не станет насиловать меня прямо здесь, и неуверенно взглянула на него — и против воли уперлась взглядом во внушительный бугор ниже пояса его брюк.
Что стоило делать?!
Я попыталась собрать мысли в кучу, но они разбегались. И я сказала то, что мне показалось достаточно милым и мотивирующим, чтобы он все еще хотел забрать меня с собой:
-Не сейчас. Не могу. Мне нужно хотя бы помыться.
Я не стала говорить, что омовения в храме, как и другие очищающие процедуры, были ежедневными, что меня даже натирали сандалом, чтобы не оскорбить моей грязью чистоту богов. Мне просто больше ничего не пришло в голову, я не могла не думать о том, насколько он возбужден и разочарован, и решила, что перспектива слиться с пахнущим телом должна его здорово остудить. Но Дарис покачал головой: