Я кивнул, соглашаясь. О Лорде Закона ходило не так уж много
историй, по крайней мере, в моих краях. На одну историю о
Законотворце приходит десяток историй о борце за Справедливость. И
я понимал, откуда это идет. Закон суров, и даже то испытание,
которое я проходил в храме Рю, с Днем Воздаяния, это показатель
суровости законов. Мальчик, женщина, старик – они могли бы обрести
второй шанс, помочь друг другу подняться, но вместо этого их ждала
смерть. Потому что таков закон. Зачастую простые люди, особенно
познавшие голод, не имели выбора, и им оставалось либо украсть еду,
преступая закон, либо умереть. И в таких ситуациях Справедливость
была куда милее Закона.
— В Сенате уже не один десяток лет ведется дискуссия о том, что
им нужен лидер. Председатель, первый среди равных, у которого будет
возможность качнуть чашу весов в то или иное направление.
— Лорд Справедливости.
Мейли кивнула.
— А Лорд Закона?
— Поговаривают, что он хочет отойти от дел.
— Почему?
— Никто не знает. Отец говорит, словно тот потерял интерес ко
всему этому, и то ли хочет перейти на следующую ступень возвышения,
если такая вообще существует, то ли взять меч и отправиться в
Бездну на последнюю битву. Я слышала, что последние несколько лет
он медитирует на холме Вечной Битвы,и ждет чего-то. Возможно, воли
Духа Спирали.
— В таком случае, у твоего дома некоторые проблемы, — отметил я.
Если Лорд Закона уйдет, то фракция Мейли останется без главного
столпа, а это, в свою очередь, развяжет руки соперникам.
— Да, — кивнула она. — И поэтому я стараюсь об этом особо не
думать.
Девушка хихикнула и откинулась на землю. Ещё вначале нашей
беседы, решив, что стоя обсуждать политику не очень-то удобно,
создал нам небольшую полянку с покрывалом и закусками, которые
призвал из хранилища. Так мы и болтали, сидя на покрывале и время
от времени угощаясь едой и вином.
— Давай закончим на сегодня, — решил я, видя, что девушка
немного притомилась от столь долгой и продуктивной беседы.
— Ага, а то у меня уже мозги кипят от этого разговора.
— Мейли?
— М? — она, все ещё лежа, повернула голову в мою сторону.
— Извини, если задел твои чувства относительно учителя. Я как
никто знаю, насколько такая фигура может быть важным ориентиром в
жизни, и очернять её, ничего не зная, было некрасиво с моей
стороны.