— Анна Вадимовна, это лишнее, — цедит сквозь зубы моя нянька.
— Вот и я так думаю. Кстати, Олег, а мое наказание позволяет мне привести в дом новую подругу? Ты ее видел сегодня. Милая такая, в очках.
— Я уточню у вашего отца.
— Окей. Поможешь донести до комнаты? — киваю на свалку из пакетов на полу.
— Конечно, — собирает все.
Из одного из них и правда выпадают трусы с ежиками. Я не врала. Вообще это, как его? А вспомнила, моветон! Проще недоговорить или чуть перефразировать, чем потом вспоминать, где ты облажался.
Олежа, тихо матерясь, быстро поднимает мое нижнее белье с биркой очень крутого бутика, нервно запихивает его в пакет и несет покупки наверх. Ставит на пол у стены в моей комнате и, еще раз с облегчением выдохнув, уходит. Очень быстро уходит. Смешной.
Пока я разбираю вещи, меряю особо понравившиеся мне штанишки или футболку, в коридоре появляется жизнь. Слышны голоса сестры и мачехи. В предвкушении концерта подхожу ближе к двери и тихонечко считаю:
— Раз, два, три, чет…
— АНЯ!!!
8. Глава 8
Анна
Ви фурией влетает в мою комнату и напарывается на довольную улыбку. Замирает с открытым ртом и искаженной в ярости гримасой на идеально сделанном лице.
— Ну, — помогаю ей очнутся. — Чего орала-то? Я тут и все прекрасно слышу, — сложив руки на груди, рассматриваю мачеху.
— Что ты наделала? Ты знаешь, сколько все это стоит? Ты понимаешь, что такие платья я больше не достану, они были в единственном экземпляре?! — переходит на ультразвук. От ее визга ушам становится больно. — Ты испоганила все мои сумки!
— То есть сделала ровно тоже самое, что ты сотворила с моей одеждой. Вломилась в мою комнату, набила мой шкаф непонятными тряпками. Вот теперь сама их и носи.
— А я говорила Вадику, что ты не оценишь. Неблагодарная, избалованная соплячка! Лондон ей не нравится! Новый гардероб от лучшего дизайнера столицы не подходит! Тебя не в Лондонский университет, тебя в интернат надо! Для трудных подростков. Пусть тебе там мозги вправляют.
— А без тебя плачет половина публичных домов Рязани, но я же молчу, — меня бьет от нервной дрожи, но я стараюсь держать лицо и впиваюсь ногтями в кожу ладоней, чтобы не сделать то же самое с лицом мачехи.
— Я скажу отцу, ты поняла меня? Я сейчас же скажу отцу и буду настаивать на твоей отправке в интернат. Неуправляемая!