Сейчас мальчик делает то, на что так и не решилась я, — благодарит. На душе становится еще гаже. Нахожу в сумке платок и протягиваю — он перенимает его и, поморщившись, прикладывает к рассеченной губе.
Нужно поставить в известность родителей — по крайней мере, так должен поступить взрослый и разумный очевидец правонарушения.
— Ты совершеннолетний? — брякаю отчего-то совсем не тем тоном, которым следовало.
— С какой целью интересуешься? — Парень игриво поводит бровью, но тут же становится серьезным. — Обижаешь. Мне девятнадцать. Уже можно все.
Он напропалую намекает неизвестно на что, по весеннему воздуху летают феромоны, пульс разгоняется до запредельных скоростей, а по коже ползут теплые мурашки.
Моргнув, отворачиваюсь от наваждения, но облегчение, жгучий интерес и радость не исчезают.
— Где ты живешь? Как твое имя? — Из последних сил пытаюсь сохранить лицо и выяснить подноготную, но натыкаюсь на все ту же наглую ухмылку:
— Ну уж нет. Сначала ты скажи!
— Ладно. Меня зовут Майя.
— Ого! Это... так красиво... — Он пялится на меня с удивлением и восхищением, граничащим с поклонением, по неизвестной причине я тоже не могу отвести взгляд. Раны не убавили его адскую притягательность, наоборот, сделали парня невыносимо прекрасным.
— А я — Тимур. Тим. Тима, или как говорит мама, Ти-имочка... Но мне не нравятся все эти варианты. Лучше придумай свой. Как же мне, черт побери, приятно! — Он протягивает для пожатия руку, но я игнорирую жест.
— Прекрати паясничать. Позвони матери или дай мне ее номер!
— Мне нельзя в таком виде домой. Меня там покарают сильнее, чем эти доппельгангеры. — Темные глаза вспыхивают нахальным блеском, я не могу раскусить его намерений и снова верю. — Утром мать уедет на пару дней, тогда есть шанс выжить. А пока... пережду бурю тут.
Избитый мальчишка не должен всю ночь сидеть на улице, но что я могу? Неужто опять предложить помощь?
Проводить вечера одной надоело до дрожи, до воя... И на кухне есть мамин диван.
Черт с ним, пусть спит на нем.
— Тогда... — говорю спокойно и ровно, только голос все равно предает. — М-можешь... Перекантоваться до утра у меня.
Мальчишка вскакивает слишком уж резво, будто не его только что возили по земле симпатичным лицом, вплотную подходит ко мне и кивает:
— Окей. Пойдем.
Поднимаю голову, и мысли улетучиваются. Я любуюсь им.