Олег, пришедший на полчаса раньше, уже отлично создает видимость работы — что-то орет в телефон, комкает бумажки, вертится на стуле, и тот жалобно скрипит.
От взгляда не ускользает занятная сценка — Натали наклоняется к стопке отчетов, с грацией дикой кошки выпячивает обтянутую гипюром задницу, а Олег пялится на нее, словно загипнотизированный, и утирает пот со лба.
Увидев, что я заметила, он расплывается в улыбке и заговорщицки мне подмигивает.
Здравый смысл молотком стучит по темечку: нужно завязывать. Хватит напиваться в середине рабочей недели, хватит приводить домой кого попало, чтобы потом не слишком правдоподобно стонать под его грузной тушей, изображая вовлеченность в процесс.
В этот момент я в очередной раз осознаю, насколько никчемной являюсь — в приступе самобичевания втискиваю замерзшие пальцы в узкие туфли на шпильке, стягиваю худи и повыше поднимаю рукава блузки.
Приди, работа. Сегодня я, как всегда, собираюсь вкалывать до потери сознания.
***
Дождь прекратился, полосы синих туч расползлись по красному закатному небу, запоздалые капли срываются с листьев окруживших офисное здание тополей.
Затянувшись напоследок, бросаю окурок в урну у входа, кисло улыбаюсь незнакомке — задержавшейся сверхурочно подруге по несчастью — и уверенно шагаю прочь.
Хотя идти мне в общем-то некуда.
Май окончательно вступил в права — тенью ошивается в подворотнях, исподтишка творит свое неведомое волшебство, кружит голову и быстро уходит прочь одиноким прохожим с рюкзаком за спиной.
Я брожу по глянцевым улицам, потеряв счет времени, подмечаю незначительные мелочи, полутона, звуки, а томление, ожившее еще утром, уже не вмещается в душу, сдавливает горло, вызывает слезы, гонит в неизвестность.
Пахнет грибами, хвоей, озоном и гарью, в стремлении выгнать из легких остатки сигаретного дыма я глубоко вдыхаю сырой теплый воздух.
Стая шумных детишек выбегает из сумерек и бросается врассыпную, удирая от встревоженных пап и мам, зачинщица — маленькая девочка с огромным бантом — в шаге от меня спотыкается о невидимый камень.
Вздрагиваю, подаюсь вперед и ловлю ее за доли секунды до падения на асфальт. И ощущаю чистое блаженство — нежное уютное тепло маленькой ладони в своей вечно пустой руке... Быстро разжимаю пальцы, растерянно улыбаюсь и под слова благодарности запыхавшихся родителей поспешно ухожу.