Веня достал из рюкзака купленные в кафе чебуреки и зеленое крупное яблоко и протянул его Кате.
– Осталось последнее, – извиняющим тоном произнес он.
– Спасибо, яблоки мои любимые фрукты, особенно зеленые.
– Надо же! Я тоже больше всего люблю зеленые яблоки! – с удивлением сказал он.
Они с жадностью съели чебуреки и напились ломящей зубы прозрачной горной воды.
Насытившись, долго говорили о своих родных, о доме, о том, что в этом почти первобытном для городского человека месте, где они находились в полном одиночестве, казалось далеким и таким нереальном.
– Веня, а ты боялся чего-то или кого-то в детстве? – неожиданно спросила Катя.
– Не помню, может быть пауков. Но я их и сейчас не очень жалую.
– А я в детстве боялась смерти, – сказала она и увидела удивление в Вениных глазах.
– Почему ты сейчас об этом вспомнила?
– Не знаю, возможно, потому, что мы с тобой сидим в темном прохладном лесу, а если пройти метра два, будут ослепительное солнце, и еще напротив нас красивая южная пихта. Все это напомнило мне другую картину. Когда мне было пять лет, умерла моя прабабушка; а жила она в глубинке в маленьком городке. Когда мы приехали туда и зашли в дом, то сразу наткнулись в коридоре на венок из пихтовых веток; в комнатах было темно и много людей, в основном пожилых и все плакали или говорили шепотом, и все вокруг пропахло пихтой и какой-то безысходностью. Обо мне как-то сразу забыли, и я забилась в угол и боялась зайти в комнату, где стоял гроб, и чувствовала себя такой одинокой и потерянной среди людей. Наконец, меня увидела мама, наверное, мое выражение лица ее испугала, она схватила меня, накинула шубку и мы вышли на улицу, а там нас сразу ослепило яркое зимнее солнце. Мама меня прижала к себе и очень печально проговорила: «Солнце и темнота». А я тогда спросила: «Мамочка, смерть – это темнота?». Она ничего не ответила, только крепче прижала меня к себе и заплакала. С тех пор я еще года два боялась одна зайти в темную комнату, мне казалось там сидит смерть. Потом это прошло, но до сих пор, если я одна дома, то зажигаю свет во всех комнатах. И вообще – я очень люблю солнце! – воскликнула она.
– Маленькая моя, ты сама как солнышко, – ласково сказал Веня и, положив руку ей на плечо, слегка прижал к себе.
Катя смутилась и от его слов и от жеста, но руку не убрала, а сидела замерев. «С Венечкой мне ничего не страшно!» – подумала девушка, а вслух сказала: