Поэтому Отис был последним, кому можно было верить, да еще старосте и приемному отцу. Я сорвалась с места и, перепрыгивая через две ступеньки, побежала вниз.– Стой! Дура! В жертву они тебя хотят принести! – остановил меня отчаянный крик парня.
Замерла. Рука неосознанно потянулась к правой груди, где находился злосчастный рубин.
– Я слышал, как отец разговаривал с твоим. Они хотят отдать тебя темному богу, а потом что-то забрать у тебя.Резко обернулась. Отис выглядел обеспокоенным и сейчас не врал. Я-то знала, что отец давно хотел вырвать драгоценный камень из моей груди.
– В жертву? Меня? Что за дикость?Хотя почему бы и нет? Мы жили далеко от мирского мира, не общались с чужаками, не слушали радио и не смотрели телевизор. Староста был для нас важнее президента, он решал все споры: кого наказать, а кого помиловать. Его слово в деревне было главнее всего, и ослушаться никто не смел.
– Милантэ, если ты согласишься стать моей женой, то отец не решится тебе ничего сделать, – скороговоркой проговорил Отис и быстро спустился вслед за мной.
Но я почти не вслушивалась в слова о предложении выйти замуж.
– Что за бог и зачем ему жертва? – прошептала, продолжая сжимать пальцами платье на груди.
Липкий, неприятный страх захватил тело. Обеспокоенный взгляд Отиса опустился на мою руку, затем снова вернулся к лицу.
– Это тайна, – тихо ответил сын старосты и вдруг сжал мои дрожащие плечи. – Но ты не бойся, со мной тебе нечего бояться. Они ждут полнолуния, осталось два дня. Сегодня вечером я приду к вам просить твоей руки.
– Зачем я… тебе? – вдруг очнулась, заметив,что объятья стали крепче и карие глаза парня потемнели.– Нравишься, ты мне, – горячее дыхание коснулось щеки. – Никто не нужен, только ты.
– Странные у тебя чувства, мне казалось, ты меня терпеть не можешь.
Попыталась оттолкнуть парня, упершись руками в грудь, но было бесполезно. Отис, казалось, совершенно перестал соображать, его лицо все ниже опускалось к моему, тонкие губы вытянулись дудочкой. Я успела отвернуться, и мягкие губы коснулись шеи.
– Пусти, кому сказала! – вскрикнула, пытаясь скрыть в голосе страх.
– Не бойся, – сын старосты вдруг нежно прижал к себе. – Я тогда не понимал, что со мной происходит. Теперь знаю и сопротивляться больше не хочу. Отцу не позволю тебя обидеть. Ты только согласись стать моей женой. Хорошо?