и обнаружить возможность воссоединения с истоком…»
[292], на мгновение «…не знать ничего, совершенно ничего»
[293] …и двигаться «…в направлении центрального организующего принципа – архетипа трансцендентной внутренней жизни…»
[294] Инициация
[295] в этот углубленный процесс самоисследования приводит к одному из самых мощных опытов, возможных при прохождении через
«холотропное дыхание», – т. н. встрече лицом к лицу с процессом
«смерти-возрождения», который тотально меняет картину физического мира. Так «…на смену образа “твердой” материи приходит представление об энергетических потоках»
[296]. Или, вот рассказ от Раймона Абеллио: «Однажды, несколько лет назад, я прогуливался среди виноградников, охватывающих карнизом озеро Леман и образующих один из самых красивых пейзажей в мире. Он такой прекрасный и величественный, что мое «я» расширилось и растворилось в нем, и неожиданно произошло событие, необыкновенное для меня. Я сто раз видел ниспадающую охру обрыва, синеву озера, лиловатость Савойских гор и глубины сверкающих ледников Гран-Комбен, но я впервые понял, что никогда не видел их. В тот день я неожиданно узнал, что я сам создавал этот пейзаж, что он был бы ничем без меня: «Это я тебя вижу, я вижу себя видящим тебя, и, видя себя, я создаю «тебя». Этот подлинный внутренний крик – крик демиурга во время сотворения им мира. Он не только остановка старого мира, но проекция «нового». И в одно мгновение мир и в самом деле был заново создан».
[297] Или, вот еще: «Теперь я возвращаюсь назад… к
Целому, частью которого являюсь… Какое счастье – вернуться! Да, теперь я, наконец, знаю, кто я такой, кем был с самого начала и кем останусь всегда… Я – часть
Целого, мятущаяся, жаждущая вернуться, но живая, ищущая выражения в действии, творчестве, созидании, росте, больше оставляющая, чем берущая, а превыше всего жаждущая принести
Целому дары любви… и в этом парадокс полного единства и одновременного существования части. Я познал
Целое… Я –
Целое… и, даже существуя как часть, являю собой всю полноту целого…»
[298] И еще: «…я растворился в море, стал кораблем, его белыми парусами и летящими брызгами, стал красотой и ритмом, лунным светом и высоким небом. Без прошлого и будущего, в мире и единстве со всем и в диком восторге я принадлежал к чему-то большему, чем моя собственная жизнь или жизнь Человека – к самой Жизни! Как будто невидимая рука одернула занавес внешней видимости вещей. На секунду во всем был смысл».