Мотаю головой и шиплю:
— Да нет, ты не понял. Пельменей сколько?
— Как обычно… — откликается он и продолжает, глядя в камеру: — Как обычно, накрывает ощущение полной безысходности. Надеюсь, друзья, меня убьет этот гребаный вирус… «Что с новым альбомом?» А ничего. Релиз планировался в мае, но Федор кинул нас, а на наш клич о поиске нового гитариста-вокалиста никто не откликнулся…
Я снова сваливаю на кухню.
На стене белеет прямоугольник календаря — 27 апреля, понедельник.
Из груди вырывается болезненный прерывистый вздох.
Отправляю пельмени в кипящий ад, щелкаю кнопку на чайнике и сажусь на подоконник. По ту сторону стекла моросит дождь, качаются черные голые деревья и стоят дома, переполненные доведенными до предела людьми.
Мы на всех парах несемся в пропасть…
Сегодня годовщина — три года назад я потеряла любимого человека, а вместе с ним и себя.
Три года я пытаюсь жить, вслепую угадывая направление, борюсь с болью и ищу смысл, но не нахожу.
Прижимаюсь лбом к стеклу и сквозь шум дождя и побулькивание воды в кастрюле прислушиваюсь к монотонной болтовне Юры — единственного живого существа, разделяющего со мной тяготы, горе и радости самоизоляции.
Кто он для меня?
Человек, подваливший на первом занятии в универе и обворожительно улыбнувшийся.
Он уже тогда был популярной в этом городе личностью — вел блог с тысячей подписчиков и являлся лидером группы с веселым названием «Саморезы», отжигавшей на окрестных фестах.
С тех пор мы не разлучались — он таскал меня с собой по всем местным тусам, концертам и впискам, выручал в трудные минуты словом и улыбкой. Он стал моим единственным другом, понимающим с полуслова, знающим обо мне все.
Я тоже знаю его как облупленного. Все, что он заливает восторженным зрителям на стриме — ложь и позерство.
У него никогда не было проблем с наркотой и не было депрессии — этот чел ценит жизнь и умеет радоваться ей. Как и все, чувствует пустоту и безысходность неотвратимо надвигающегося на нас будущего, но верит в лучшее — верит, как одержимый.
Однако повседневность породила моду на декаданс, шизу и саморазрушение, и Юра держит нос по ветру — в очередной раз делится несуществующим опытом и философствует, и некоторые заблудшие души воспринимают его слова как истину в последней инстанции. Аудитория верит ему и жаждет продолжения.