Хьюстон я не возненавидела, а наоборот. Я часами, днями и неделями слушала саундтрек, подпевала, стараясь прочувствовать ее так, как сама певица, до тех пор, пока мне самой не начал нравится результат, записанный на диктофон.
Подружки стояли посреди зала с разинутыми ртами, а вокруг них танцевали редкие пары. Съели, стервы?!
На втором припеве я заметила, что пальцы нервно сжаты в кулаки. Красивым жестом раскрыла ладони и протянула руки в сторону зала, как учили на сценическом мастерстве (очередное мое "глупое" увлечение, но курсы я окончила и даже диплом получила).
Осталось самое сложное — третий куплет и последний припев. В этой части песни накал эмоций достигает апогея, чтобы в итоге медленно уйти по параболе вниз, но я с этим справилась.
Последние строки. И тишина. Секунда, две, три... и зал взорвался аплодисментами. Парни свистели и хлопали, а девчонки в большинстве своем с завистью и неприязнью смотрели на меня, слегка похлопывая ладошками. Я смерила презрительным взглядом "подруг", слегка склонила голову в поклоне, выражая признательность публике, и с улыбкой Моны Лизы легко спорхнула по ступеням в зал.
Вот так-то! Выпендриваться надо умеючи!
Схватив со стола стакан колы, а из сумки двести рублей, я вежливо откланялась, сообщив, что мне надо проветриться. Подруги не возражали, стоя с ошалелыми лицами, и только вездесущая и хитрожопая Наташка продолжала во всеуслышание расхваливать мои вокальные таланты, мол, она во мне никогда не сомневалась. Ну-ну!
— Ну, ты и отожгла! — похвалил бармен, принимая из моих дрожащих пальцев две сотенные бумажки. — Погоди.
Парень скрылся за железной дверью, но вскоре объявился вновь, неся в руках закрытую бутылку виски.
— Потом недопитым чаем долью, — пояснил он, щедро наливая хороший алкоголь в мой стакан. — Круто поешь! Училась где?
— Ага, училась, — эхом отозвалась я, делая первый глоток коктейля. — Вернее, буду... учиться... Позже... Осенью... Наверное...
Когда стакан опустел наполовину, я почувствовала себя немного лучше: руки перестали меленько дрожать, а мысли я могла выражать не только короткими рублеными фразами.
— Отпустило? Или еще плеснуть? — предложил бармен.
— Не, спасибо. Мне уже хватит. И папа скоро за мной приедет.
— Как знаешь, — высокий светловолосый и довольно симпатичный парень лет двадцати на вид (только сейчас его разглядела) пожал широкими плечами. — Слушь, я тут подумал, у меня группа есть, правда, не попса, а рок-металл. Не хочешь на бэк-вокал попробовать? Выступаем по клубам. Народу нравится? Платят неплохо.