- Повторяю свой вопрос, - ведьма
уперла руки в боки и воинственно выставила вперед свою
довольно-таки немаленькую грудь, - ты кто такой, солдат? И что
забыл в моём кабинете?
Ха, вот кто оказывается тут главным
врачом подвизался – ведьма! Интересное кино, а она меня что, не
раскусила? Судя по её поведению – нет. Но быть такого не может, я
же её прекрасно вижу. И что ведьма она, и чин её… И морок,
наведенный на дверь, на неё поэтому и не подействовал – он только
простаков безотказно отваживает, и тех одаренных, кто ниже меня в
ведовской иерархии.
А с этой «строгой фройляйн-врачом» мы
в колдовских чинах равны, если не брать в расчет «сопутствующую
периферию» - меридианы и резерв. Так что должна она, по идее, меня
тоже видеть… Или нет? Может, это я чего-то не знаю, или не понимаю.
Что с меня взять? Я ведь еще в колдовской профессии без году
неделя, хоть и довольно высоко забрался. Повезло мне.
Пока я размышлял над этой загадкой,
немка неожиданно тряхнула головой и потерла кулаками глаза, словно
пытаясь убрать с глаз невидимую пелену. И когда она взглянула на
меня вновь, её лицо исказила злобная гримаса, скоропостижно
запустившая процесс жуткой трансформации её внешнего
облика.
Нос стремительно вытянулся и загнулся
натуральным крючком, едва не достав до самого подбородка, который
тоже неимоверно удлинился и заострился. А на самом кончике носа
выпрыгнула огромная и отвратительная бородавка, сплошь поросшая
мелкими, но отлично заметными волосками. Я даже плечами незаметно
передёрнул, настолько отвратительными было это зрелище.
Бывшие ранее румяными и гладкими щечки
ведьмы неожиданно сдулись, посерели и покрылись глубокими
морщинами. Пухлые алые и такие манящие ранее губы посинели и
истончились, разъехавшись в кровожадную ухмылку, ощетинившуюся
острыми длинными клыками. До «акульих» челюстей злыдня ей, конечно,
далеко, но как она себе пасть с таким набором зубов не
раздирает?
Для меня это большая загадка. Я, вон,
даже обычными нет-нет, да умудряюсь то щеку, то язык до крови
прикусить. А будь у меня такой частокол… Блин, страшно даже
представить. И вообще, мне пока не ясно, а в веде и лете я до этого
момента как-то не добрался, либо «зевнул», но отчего ведьм так
корёжит?
Ведь все они (и бабка Акулины, и вот
эта немка-дохтурша) превращаются в настоящих страхолюдин, а мне
пока хоть бы что. Ну, по крайней мере настолько серьёзных изменений
в своём организме совершенно не ощущаю. И нос не растёт, и зубы не
заострились, да и рожа пока еще (если не под печатью «доппеля»)
тоже, несильно-то изменилась. Это если в расчет не брать
стремительное старение, когда злыдня своего спасал.