И верно – автобус из непроглядной
темноты вырвался на просторы, которые заливала своим серебристым
светом почти полная Луна. Вдалеке блеснула лента реки, там же, на
ее берегах, поблескивали редкие огоньки горящих окон в домах.
- Красота какая! – восхитился Ровнин
– Блиииин!
- Ну да – подбородок Яны уперся ему в
плечо, а ее ладонь легла на предплечье – Так бы глядела и глядела.
Кстати – и вот кто прав? Я же говорила – ночь красивее дня!
- Так никто с тобой и не спорил –
щеку Олега чуть грело дыхание девушки, и это было очень
приятно.
- И правильно – одобрила его слова
попутчица – Все равно ничего не получится. Потому что я всегда
права!
Как и когда Олега сморил сон, он и
сам не понял. Вроде, только-только в окно смотрел, с Яной болтал –
и внезапно провалился в дремоту, точно в болото – сразу и с
головой.
Никогда раньше такого с Ровниным не
случалось. – он отлично понимал, что спит, что это все вокруг
ненастоящее, иллюзорное, но при этом все ощущал, словно наяву.
Эдакое раздвоение личности.
И руку, что ему вдруг положил на
плечо некто неизвестный, стоящий сзади, он воспринял как некую
реальность. Вот только поворачиваться очень не хотелось, ему словно
кто-то невидимый в уши орать начал: «Не делай этого, Олег! Не
надо!»
Но не послушал юноша незримого
советчика, медленно повернул голову и увидел перед собой
Алирзаева-младшего, того самого, которого он застрелил. Причем в
тот же миг ощущение того, что его кто-то держит за плечо, пропало,
а убитый оказался шагах в десяти от него.
Впрочем, этот Малик не был похож на
того горячего юнца, который схватил пулю в короткой перестрелке. Он
не кричал, не угрожал, оживленно не жестикулировал, наоборот,
недвижно стоял и смотрел на Олега, не говоря ни слова. И в лице -
ни кровинки, оно было бледным аж до синевы. А еще - глаза. Именно
они более всего впечатлили Олега – тусклые, недвижные, словно у
снулой рыбы, но неотрывно и не мигая смотрящие на него.
Мертвец словно ждал чего-то от него.
Но что?
- Зачем пришел? – Ровнин хотел
произнести эту фразу твердо и жестко, в стиле Васька, но не
получилось, голос сорвался.
Ответа не последовало, только
синюшные губы раздвинулись в нехорошей улыбке, а после мертвый,
согнув ладонь правой руки «ковшиком», поманил его к себе.
- Уйди – попросил его Олег, но Малик
вместо этого повторил свой жест еще раз, причем ощущалась в этом
некая непреклонная требовательность.