В результате Ровнину присвоили в ОВД
статус «совсем пацан» и стали к нему относиться примерно как к сыну
полка. Дескать – с нами-то он с нами, но в целом - дитя же пока.
Тем более растущее вот в такие веселые времена, что на дворе
стоят.
Что до самого Олега – он о
происходящем, разумеется, знал, ибо ни слепым, ни глухим не
являлся. Обидно ли ему было подобное отношение? Странно звучит, но
- нет. Более того, он находил в нем массу очевидных плюсов, потому
охотно давал один за другим поводы для дополнительных пересудов,
причем иногда ему приходилось для этого изрядно потрудиться.
Например, выучить кучу стихотворений, тех самых, которые, как он и
рассчитывал, ввели в состояние ступора видавшую виды пднщицу.
Кстати, Раису в качестве собственной соблазнительницы он выбрал как
раз из-за ее матерости. Юные паспортистки что? Они бы, чего
доброго, еще и разомлели от эдакой экзотики. Не за пивком их к
холодильнику после кувырканий в постели послали, а вон, стихи
читают. Непонятно, конечно, но так мило!
А вот Рая, которая легко может амбала
перепитого скрутить, или, если надо, стакан водки засадить на одном
вздохе – это да. Тут шок гарантирован. И, самое главное, подробный
рассказ о том, что новенький, конечно, мальчик молоденький и потому
сладкий, но фляга у него конкретно подсвистывает. Одна надежда на
то, что сразу не подстрелят и со временем, глядишь, он за ум
возьмется.
Ну, и все остальные шалости,
направленные на создание определенной репутации тоже дали свои
плоды, а те в какой-то момент слились в единый результат, который
Олега более чем устраивал.
Нет-нет, дело было вовсе не в том,
что он хотел каким-то образом дистанцироваться от своих новых
коллег. Наоборот, они ему очень нравились. Да, эти люди были совсем
не похожи на тех, которых он в детстве, тогда, когда раз и навсегда
решил, чем хочет заниматься, видел по телевизору и на которых хотел
походить. Не похож был Сан Саныч на Пал Палыча Знаменского или
майора Томина. Так и время сейчас стояло другое, более жесткое и
беспринципное, не могли люди не измениться, это Олег, несмотря на
всю свою молодость и свойственный ей максимализм, отлично понимал.
Как и то, что все они ходили на работу сюда, в ОВД и делали свое
дело, несмотря ни на что. Ни на брань, которая то и дело неслась в
их адрес и на улицах, и с экрана телевизоров, ни на грошовую
зарплату, которую вдобавок постоянно задерживали, ни на то, что за
власть их считали уже далеко не все, а потому случиться могло
всякое, причем очень даже просто. Если раньше после убийства
милиционера его коллеги могли весь город раком поставить, причем
настолько быстро и жестко, что виновника происшествия свои же
привозили и им сдавали, то теперь новость том, что кто-то там
завалил «мусора», никого в криминальных кругах особо не трогала.
Ну, если только какую-то особо крупную фигуру с доски очередной
стрелок снимал, такую, на которую много чего подвязано. Да и то
речь шла не о почтении к форме, а о возникших неудобствах для
бизнеса и возможных финансово-репутационных проблемах.