Эл присел рядом на корточки, заглянул в покрасневшие, мутные глаза, протянул руку и неторопливо выдернул свой нож.
– Ты в окно лучше не выглядывай! А то, мало ли…
Клаф испуганно прижал к груди освобождённую из плена руку.
– Утром, – повторил Ворон без тени улыбки. – Да? Можешь не прощаться. Скучать никто не будет. Не забудь только долг отдать. Ты же им ещё и денег должен, да? А пока отдыхай! До отъезда успеешь проспаться немного.
Эл поднялся в полный рост и, поигрывая кинжалом, пошёл к выходу. В дверях замер на миг.
– Станешь болтать про меня, или про миледи Вилирэн – найду и язык отрежу. Приедешь сюда ещё раз – здесь и останешься. На погосте.
Эл обернулся на посеревшего гостя и добавил с кривой усмешкой:
– Светлой ночи, милорд Клаф!
И вышел прочь.
***
Спускаться было проще, чем подниматься, но всё-таки путь вниз по лестнице показался долгим. Столько мыслей успело промелькнуть, пока шёл обратно в свою комнату.
Эла сегодня одолела бессонница. Наверное, причиной было то, что из-за ранения он последние дни спал много. А ведь отвык за последнее время от такого. Вот и вышло, что выспался на год вперёд.
Потому он и пошёл в башню ночью, не дожидаясь утра, невзирая на дождь, лишь бы отвлечь себя хоть каким-то полезным делом.
Дело действительно получилось полезным. Эл был уверен, что Клаф его настойчивую просьбу исполнит.
Ворон умел говорить так, чтобы к нему прислушались. Говорить так, чтобы любой поверил: атаман может убить даже за крохотную оплошность, неповиновение. Хороший навык уметь производить такое впечатление. Людей, которые верят, что их могут убить, приходится убивать намного реже, чем тех, кто уверен в своей безнаказанности.
Словом, он сделал всё верно. Отблагодарил миледи Вилирэн, чем смог – избавил её от этого мерзкого нахлебника раз и навсегда.
Да, атаман, иногда и от тебя есть польза.
Ему полагалось сейчас быть довольным собой или даже гордым. Но странная тоска, одолевшая сразу после приезда в Орсевилон, снова вернулась и накрыла плотным саваном, едва Эливерт остался после ужина один.
И сон, пожалуй, не шёл вовсе не из-за того, что слегка ныло плечо, не из-за того, что спал днём, не из-за того, что придумывал, как спровадить Клафа, а из-за этого отвратительного чувства.
Ворон вышел из башни во внутренний двор замка. Тёплый летний дождь приятно освежал лицо, скатывался с волос за ворот рубахи. Эл не спешил спрятаться от непогоды. Он даже хотел посидеть немного на той скамье, где они днём разговаривали с Дэини.