Одернув себя, я вернулась на кухню. Приготовление выпечки заняло у меня несколько часов, и в конце по всему номеру витал вкусный аромат.
Вскоре к нему примешался дым никотина. Я сразу почувствовала его – он сочился сквозь двери, где находился Эмиль.
– Эмиль? – осторожно позвала я.
Он не откликался. Набравшись смелости, я дернула дверь его спальни на себя. Открылась.
Вот и дым.
Эмиль курил прямо в спальне. Лежа на кровати. Не моргая, он смотрел на потолок. Я сразу почувствовала смену настроения.
– Что ты делаешь? – я возмутилась.
– Выйди.
Тихий приказ. Хриплый. Пугающий.
Эмиль затянулся. Из его рта выходили клубы дыма. Красиво. Но слишком чуждо для меня.
Что с ним случилось?
– Не уйду, – ответила твердо.
Я распахнула окна, впуская в спальню морозный свежий воздух. И резко одернула шторы, чтобы воздух сменял дым сигарет.
– Ты мне последние рубашки отдал? Или почему ты раздет? – я застыла взглядом на его обнаженной груди.
– София, лучше уйди. По-хорошему, – глухое предупреждение.
– По-плохому силой вытащишь?
– По-плохому кое-что другое сделаю.
Не слова – обещание.
Я замерла, разглядывая Эмиля. В правой руке сигарета, на белой простыне – пепельница. Алкоголя нет, Эмиль им не злоупотребляет, и это радовало.
– Что-то случилось?
– Я забыл, что не люблю тридцать первое декабря, – хмыкнул Эмиль. – А сейчас вспомнил.
Я поежилась. Морозный воздух постепенно заполнял пространство, а Эмиль не одет. Я взяла плед, он лежал рядом, и укрыла его обнаженный торс.
Опустив взгляд ниже, я напоролась на металлическую пряжку ремня.
Меня передернуло. Дыхание сбилось. Я знала, как больно бьет именно эта пряжка, когда случайно заденет кожу. Такое позволял себе только один человек в нашей семье, и это был не отец…
– Знаешь, ты можешь угрожать мне, но я тебя не оставлю, – с этими словами я села на постель.
Села на самый краешек. Осторожно. Так, чтобы в случае чего иметь доступ к выходу.
Такие мужчины как Эмиль не шутят. Я пошла на осознанный риск.
– А ты храбрая, – шевельнул губами.
– Мне хочется тебе помочь. У тебя что-то болит? – спросила тихо.
Эмиль часто дышал. Его грудь тяжело поднималась и опускалась. Я прикусила щеку с внутренней стороны. У него было спортивное телосложение, а на руках много вен – они расползались до запястий и напрягались каждый раз, когда Эмиль подносил сигарету ко рту.