Прошлым вечером мы с семьей вернулись с благотворительного вечера, и я попробовала поговорить с отцом, но в конечном итоге что-то снова пошло не так. Я пообещала, что не стану женой Руслану Басманову, сказала, что отец только зря тратит деньги на мой наряд, на стилистов и на красивые строчки в СМИ.
Но в этот раз я получила удар куда больнее, чем физический – мать встала на сторону отца. И Мурад, конечно же.
– Все решено, – отрезал Мурад, прожигая меня жгучим взглядом. – Не смей перечить отцу и иди к себе в комнату. Подумай о своем поведении.
Мурад хотел выслужиться перед отцом и прогнал меня из гостиной, где собралась вся семья. Будь мы наедине, он бы ударил меня за непокорность воле отца или еще чего хуже – схватился бы за ремень, принявшись воспитывать сестру.
Меня перекосило от горечи, ведь и мама поддержала их. Мурада и отца. Она подошла ко мне и повторила слова своего сына:
– Все решено, дочка. Слишком поздно. Поднимайся к себе и не выходи сегодня из комнаты. Ты же видишь, отец не в настроении.
Я обвела взглядом всех троих.
И, развернувшись на сто восемьдесят, я побежала вверх по лестнице. Ненавижу!..
Лучше бы у них родились одни мальчики.
И не было бы мне мученья!
На утро я была подавленной и обмякшей. Со мной делали, что хотели, и я не противилась – зачем? Басмановы в пути, охрана дома усилена и предупреждена, а сам дом начищен до блеска. Я даже проверяла, могу ли я выйти за пределы дома.
Не могу.
– Извините, София Эминовна, у нас приказ не выпускать вас за пределы двора. Для прогулки пройдите, пожалуйста, в сад.
Я не пошла в сад. Вернулась домой, пытаясь согреть собственное сердце. В нем был холод, я чувствовала себя пленницей. В СМИ такого, конечно, не напишут. Заголовки пестрят о масштабе события и о слиянии двух влиятельных династий.
А я не хотела этого слияния.
И только ночи с Эмилем, те дни свободы согревали тело и душу. Я бы снова хотела встать на сноуборд, и чтобы вечером Эмиль снимал с меня носки и ругался матом от того, как сильно я замерзла.
– Ты невероятно красива! – воскликнула мама, увидев меня с макияжем. – Ты понравишься Руслану, вот увидишь.
– А что дальше, мам? – равнодушно спросила я.
Мама будто не услышала меня. Она нацепила на себя счастливую улыбку, но я видела, что за ней кроется обычная безысходность. Она смирилась, я так не умею.