– Я ожидал благодарности. Я буду мудаком, ты жертвой. Никаких пересудов, только война.
София закачала головой. Длинные волосы растрепались по пижаме – такая она была в ней теплая, своя. Я не мог дождаться пятницы, чтобы сделать все по ее традициям. Чтобы взять ее уже женой.
Сделаю ей в Петербурге такой же гардероб. Шмотки куплю, краситься разрешу, по ночам ее трахать смогу. Когда захочу.
Но София думает иначе.
– Остановись, Эмиль. Я не хочу никакой войны. Это вообще наша последняя с тобой встреча… Не приезжай на помолвку, ладно?
Сказала, а сама трясется. Непроизвольно. Просто потому, что мы в спальне одни, и она явно слабее. Если захочу взять ее прямо здесь, она даже писка не издаст. Чтобы сохранить репутацию.
– Ты вроде обещала быть хорошей девочкой.
– Пойми, Эмиль… у нас с тобой будущего нет.
Я ощупал ее взглядом. Грудь тяжело поднимается, опускается. София волнуется, переживает. Знает, что не ударю ее, но у меня другие к ней интересы. Повод бояться есть.
Скольжу выше: глаза у нее все-таки охренительные и характер непростой – смесь стали со слабостью.
– Ты в курсе, что у нас получатся красивые дети?
– Ты даже обо мне мечтать не можешь, не то, что о наших детях! – вспылила Софи.
И тут же притихла.
Да, расскажи: что там в моем взгляде, детка? Примерно ярость и желание встряхнуть тебя как следует. Об остальном можешь не бояться – доступ к твоему телу я получу позже. Сейчас не будет больно.
– Ты думаешь, я просто так на второй этаж карабкался?
– Нет, конечно. Не просто так. Но все произошедшее в горах – ошибка, я объясню это Руслану Басманову и выйду за него замуж. Иначе… плохо будет, Эмиль. Всем плохо будет.
Отцу ее плохо будет. Эльдару плохо будет, который заварил эту кашу. Но мне хорошо. На остальное – похер.
Примерно так и сказал, а она бросилась в слезы. Я выругался и схватился за изголовье ее кровати.
– Я умоляю тебя, Эмиль… – она всхлипнула.
София подползла ко мне и обхватила ладонями мое лицо. Я дернулся как от удара.
– Ты умоляешь меня отдать тебя другому мужику?
– Я не хочу войны…
– Умоляешь, чтобы не я тебя трахал, а другой?
София отвернулась – вся красная, разгоряченная. Еще не моя. Ни телом, ни душой походу.
– Мне все равно, – выдохнула она. – Все равно, кто будет меня трахать, если при этом семья будет жива…
Она не договорила.