По результатам короткого совещания решено было следующее: во-первых, объявляться в родном доме до выяснения всего, что там произошло, категорически нельзя; во-вторых, нашей троице, да и герцогу тоже необходимо переодеться – нам, чтобы не привлекать внимание местных слишком уж экзотическим видом, Крайтону – чтобы в нём раньше времени никто не признал герцога.
В-третьих, со слов его светлости, да и просто по здравому размышлению, нам требовался проводник. Иначе блуждать по этому бескрайнему лесу мы рискуем до старости.
Всё сводилось к тому, что необходимо будить кого-то из разбойников. Выбор пал на Лапу. С ним и знакомы немного больше, и крепостью мозгов наш похититель не слишком блещет – долго сопротивляться не станет.
Опущу подробности того, как нашатырём, водой и шлепками по щекам приводили в чувство длинного, а потом теми же средствами вытаскивали его из полуобморочного состояния, куда он норовил ускользнуть уже от ужаса и паники. Надо полагать, проснуться и обнаружить себя связанным в руках бывших пленников – у кого угодно нервы сдадут. Тем более с таким-то шлейфом пока ещё безнаказанных преступлений за плечами.
- А я говорил Тесаку, нельзя трогать семью господинов!.. Так он не послушал! А я, ваша светлость, я, всем святым клянусь, был против! Я говори-и-ил!.. – на визгливой ноте истерично подвывал наш трусоватый «язык».
Смешно, конечно, представить, чтобы Лапа осмелился пытаться что-либо указывать главарю, это и неважно. Успокоить горе-разбойника до внятности речи и просветления рассудка смогло лишь обещание герцога заменить ему меру наказания с повешенья на пожизненные работы в каменоломнях. Но исключительно за содействие, так сказать, следствию.
Первые новости о делах герцогства и семьи его главы оказались… уф-ф-ф… я даже слова подобрать не могу.
- Так помер ваш батюшка. – изображая на лице сочувствие, по-птичьи кивнул головой Лапа, - Вот как Тесак вас того… схитил, так и помер…
Это был удар для сына. На Крайтона стало страшно смотреть. Парень медленно поднялся, шатаясь от слабости и навалившегося горя ушёл в сторонку и, укутавшись в плед, присел в отдалении спиной к нам.
- Не ходи. – Сергей за руку остановил Лилю, рванувшую, было, бежать за ним. – Оставь его, он хочет побыть один. Правильных слов всё равно не найти, ему нужно время принять эту боль. И свидетели его слезам не нужны.