, как выразился один агент по делам индейцев.
Вот почему вождь осейджей Ва-Ти-Ан-Ка, встав на заседании совета племени, сказал: «На этой земле мои люди будут счастливы[85]. Белый человек не сможет воткнуть в нее железо. Белый человек не придет сюда, здесь много холмов… белый человек не любит землю, где есть холмы, и он не придет. Если мои люди уйдут на запад, где земля похожа на пол вигвама, белый человек явится в наши вигвамы и скажет: «Мы хотим вашу землю». А там земля скоро закончится, и у осейджей не будет дома».
Так осейджи купили территорию по 70 центов за акр, и в начале 1870-х годов начался их исход. По словам свидетеля, «воздух наполнил плач старейшин, особенно женщин, голосивших о покидаемых навсегда могилах детей[86]. По завершении похода в новую резервацию племя разбило несколько лагерей. Самый главный из них располагался в Похаске, где на высоком холме Управление по делам индейцев[87] возвело для своего местного отделения внушительное здание из песчаника. Грей-Хорс, в западной части резервации, представлял собой тогда кучку свежепоставленных вигвамов. Тут и поселились поженившиеся в 1874 году Лиззи и Не-ка-е-се-й.
Череда принудительных переселений и такие «болезни белого человека», как оспа, нанесли племени огромный урон. Согласно одной оценке, за 70 лет его численность сократилась до 3 тысяч – одной трети от прежней. Чиновник по делам индейцев писал: «Эта малая часть – все, что осталось от героического народа, некогда неоспоримо владевшего регионом»[88].
Продолжение охоты на бизонов было для осейджей средством не только добычи пропитания, но и для поддержания традиций. «Это походило на прежнюю жизнь, – вспоминал сопровождавший их белый торговец[89]. – Старейшины, как принято издавна, собирались у костра, вспоминали о прошлом и рассказывали истории о доблести и отваге, проявленной на войне и на охоте».
К 1877 году бизонов, на которых можно было бы охотиться, почти не осталось – власти еще ускоряли этот процесс, поощряя поселенцев истреблять животных. Как сказал один офицер: «Каждый мертвый бизон – одним индейцем меньше»[90]. В своей политике в отношении племен государство перешло от сдерживания к принудительной ассимиляции, и чиновники все настойчивей пытались превратить осейджей в англоговорящих, «прилично» одетых и посещающих церковь земледельцев. Правительство обещало племени ежегодные выплаты за проданные земли в Канзасе, однако не раньше, чем индейцы трудоспособного возраста вроде Не-ка-е-се-й займутся сельским хозяйством. И даже после этого настаивало на выдаче вместо денег одежды и продуктовых пайков. Вождь осейджей жаловался: «Мы не собаки, чтобы нас кормили как собак»