— Зачем?
— Я люблю спать голеньким. Тут уж хотя бы без футболки. Ну так что, поможешь?
Василиса нехотя, но все же берется за мою футболку и начинает аккуратно ее снимать. Ну почему в палате мы не одни? Взгляд у Василиски неотрывно прикован к моему обнаженному верху. Ну наконец-то.
— Могуч?
— Главное, чтобы не вонюч.
— Это не я, тут до меня воняло, — улыбается в ответ на мою реплику. Улыбка ей очень идет.
— А ты когда-нибудь бываешь серьезным? Ведешь себя, как малолетка.
— Когда я был серьезным, Василисонька, все закончилось настолько херово, что тебе, белочка моя, не снилось. Теперь я предпочитаю ко всему относиться проще. И меня совершенно не волнует тот факт, что кто-то считает, что в сорок три я должен вести себя определенным образом. Тебе советую тоже не загоняться, а жить, как хочется.
— Как раз это я и делаю, Петенька. И в мои «жить, как хочется» не входит сидеть здесь сейчас с тобой.
— Иногда надо делать то, что не хочется, Васенька.
— Да, Петенька. Увы. А что там у тебя закончилось херово? Тяжелая слесарская молодость. Ой, или чакрологовская? — издевательски усмехается она. — Какая из?
— Слесарская, — на удивление, сдержанно отвечаю я.
— Кстати, а сколько у нас получают биоэнерготерапевты?
— Мы еще даже не целовались, а ты про зарплату, — наигранно закатываю глаза.
— И все же, — настаивает она.
— Достаточно, чтобы нам хватило на достойную жизнь. У меня хорошая репутация и много обеспеченных клиентов, которые советуют меня другим. Как оклемаюсь, будем раскрывать твою сахасрару и другие срары. Чакры в смысле, — вновь пытаюсь подмигнуть и снова закоротило.
— Не делай так. Кажется, тебе снова нужен осмотр невролога. Мне не понравились врачи, мутные какие-то.
— На мне как на собаке заживает. Не переживай. Ты главное не забудь за мной ухаживать. Кстати, я тоже люблю кошек.
— Поздравляю, а я нет.
— Я видел у тебя пушистую кошку на огороде, она мне ухо вылизывала. Твоя же? — осторожно интересуюсь я.
— Нет. Это скорее всего был Тошка. Он тот еще ухолиз. И пушистый.
— Это кто?
— Моя собака. Шпиц.
— Это те, у которых вечно какашки висят на попе? — кажется, сейчас Василиска хочет мне сломать вторую руку.
— Это те, которые улыбаются как умалишенные.
— Значит мы про одних и тех же. Кошек, стало быть, не любишь.
— Скорее их боюсь. В детстве кошка напала и вцепилась мне в шею. Я — собачница.