Ничего лишнего. Минимум вещей, максимум счастья - страница 11

Шрифт
Интервал


Даже у таких поборников выбрасывания, как мы, со временем накопилась целая гора вещей, которые «может, еще пригодятся» или «пусть пока полежат». А как насчет вас, дорогие читатели?

Поколение, выросшее во время войны

Еще я хочу рассказать о своей матери, которая тоже оказала влияние на мою философию выбрасывания.

Моя мать принадлежит к поколению людей, детство которых пришлось на годы войны. Она окончила школу, вышла замуж, пятнадцать лет прожила в деревенском доме, во дворе которого был большой отдельный сарай, потом переехала в городскую квартиру, где живет уже двадцать лет. Для меня, отрезвленной переездами, родительский дом представляет собой пространство, оккупированное вещами. И даже несмотря на то что дети выросли и разъехались, вещей в доме не становится меньше, даже наоборот.

Возьмем для примера посуду. В шкафу с посудой стоит несколько предметов, оставшихся от сервиза, подаренного на свадьбу; одна чайная чашка из парного комплекта; подаренная вазочка; какие-то сувенирные стаканы; фарфоровая чашка, которую я когда-то дарила, – подобными вещами забит весь сервант. Мать живет одна, а посуды у нее в три раза больше, чем в моей семье.

– Может, выбросишь хоть что-нибудь? – предлагаю я маме.

– Да надо бы, – отвечает она, но в итоге так ничего и не выбрасывает.

– Ну давай я выброшу, раз ты не можешь, – настаиваю я.

– Нет-нет, я сама, – отвечает она.

И я понимаю ее чувства. В ее детстве, которое пришлось на годы войны, вообще ничего не было; в начале ее семейной жизни только-только начала появляться бытовая техника – естественно, для маминого поколения вещи были очень ценны. Никто даже подумать не мог о том, чтобы выбросить вещь, которой еще можно пользоваться.

То, что другим может показаться мусором – старые полотенца, щербатые чашки, – для нее это приличные вещи, которыми еще можно пользоваться. И в этом есть какое-то свое благородство. Но к сожалению, в наши времена так уже жить нельзя. И не потому, что вещи приходят в негодность, а потому, что становится все больше новых.

Я до сих пор не бросаю надежду уговорить маму что-нибудь выбросить. И мама продолжает соглашаться, что да, надо бы. И вроде бы на самом деле понимает, глядя на забитый сервант и на превратившуюся в склад детскую комнату, что выбрасывать нужно.

В этой книге я хотела бы обратиться к людям маминого поколения, которые так же, как и она, с трепетом относятся к вещам.