В Брест за мной приехала моя любимая, так как ходить я уже не мог, а температура не опускалась ниже 39 °С, сознание было спутанное. Рита потом рассказывала, что перед вылетом домой она всю ночь в Бресте вытирала кровь, шедшую у меня изо рта, обтирала меня водой и молилась, молилась, чтобы пережить эту ночь, чтобы самолет не задержался, чтобы я не умер. Когда мы приехали в больницу в Санкт-Петербурге, то компьютерная томография показала поражение обоих легких на 60 и 40 %. Врач многозначительно произнес тогда: «Успели. Вы вообще в курсе своих проблем с сердцем?» «Куда успел? И, да, конечно, я знаю о пороке сердца», – ответил я. «Успели остаться на этом свете, – констатировал врач, – и речь сейчас не о пороке сердца, а о мерцательной аритмии и трепетании предсердий». Я даже не подозревал, что могу столкнуться с этими, очень опасными разновидностями нарушений сердечного ритма, потому что раньше со мной ничего такого не было, но на фоне тяжелейшей пневмонии, перенесенной на ногах, и развилась коварная аритмия.
Итак, у меня оказались не только порок сердца, расширение аорты практически до максимально допустимых значений, но и мерцательная аритмия. Те, кто имел несчастье испытать данное нарушение сердечного ритма, не дадут соврать, как тяжело это состояние переносится.
Две недели на больничной койке, пульс под 200 ударов в минуту, «гасящийся» лишь лекарствами, одышка и новые условия для решения моей задачи. А задача сложнейшая: избавиться от аритмии и, пока это не произойдет, найти подходящие методы тренировок. К счастью, тот режим тренировок, который я разработал для себя во время эксперимента, оказался и в текущей ситуации работоспособным, с поправкой лишь на объем тренировок. Занятия стали короче, потому что на обычную часовую тренировку просто не хватало сил.
Мысль о задаче избавиться от аритмии, которая появилась после пневмонии, не оставляла меня. Вариант естественного восстановления ритма мной тоже рассматривался, но, как всегда в моей жизни, чуда не произошло: сердце продолжало работать неправильно. Для восстановления ритма я прилетел в Москву в Национальный медико-хирургический Центр им. Н. И. Пирогова, где после эхокардиографии через пищевод была проведена дефибрилляция – во время этой манипуляции при помощи электрического разряда восстанавливают ритм сердца. К счастью, процедура прошла успешно. Из Москвы я уезжал с прекрасно работающим сердцем и синусовым ритмом.