Та же участь ждала и меня, но я сразу снял котомку и показал её
всадникам.
– Откуда она у тебя? – я с трудом понял его слова, уж больно их
язык отличался от моего немецкого.
– Там они убили монаха, – показал я рукой на место предыдущей
схватки.
– Веди! – приказ я понял вполне и повёл их к мертвецам.
– Вот, этих убил монах, – рассказывал я, свидетелем чего был. –
один из тех ударил его ножом в бок, эта рана и сгубила его, он
прочитал молитву и умер.
– Зачем взял котомку? – резонный вопрос.
– Они могли вернуться и забрать её, – такой же очевидный ответ,
– они и вернулись.
Мой немецкий удивил их, выдавая иностранца, тогда ещё не
говорили так, но суть они поняли.
– Ты подозрительный и говоришь так, как даже святоши в
монастырях не умеют, кто ты?
Вот что мне им рассказать? Правду нельзя, убьют, посчитав меня
вруном и шпионом.
– Я путешествую, пришёл издалека с восточных земель, – врать
нужно правдоподобно.
– Чех? – а он осведомлён в географии.
– Ещё дальше, из-под Киева, – блин, я в Киеве и не был ни
разу.
– И тебя не убили в дороге?
– Я стараюсь не попадать в неприятности.
– Ладно, а что в письме написано?
– Откуда я знаю, я не читал, – вот тут я соврал, но довольно
натурально.
Вообще там кто-то жаловался на кого-то, якобы тот собирает
войско, но это неточно, я не силён в здешних речевых оборотах. Но
сказать это означало подписать себе приговор. В те времена, да ещё
и в лесу, никто никого и искать не будет, а труп объедят звери. В
общем, моё враньё спасло меня. Он прочитал письмо, свернул и
приказал своим людям срубить пару молодых деревьев.
Я уже думал, что меня казнят или посадят на кол, но они связали
волокушу, уложили тело монаха на неё и повезли туда, откуда
прискакали. Они уже отъехали, но тут старший повернул коня и
подъехал ко мне.
– Можешь жить тут сколько захочешь, – милостиво разрешил он.
Вот так я и стал жителем этих земель, без дома, но с топором и
парой кинжалов. Вообще-то, я нашёл ещё два, а ещё пару небольших
ножей, но пока мне и это некуда девать. Сначала нужно жилище, хоть
шалаш какой. Но я и шалашей никогда не строил, хотя однажды ездил
со знакомыми индианистами на их пау-вау. Для типи, «индейской
национальной избы», нужна ткань, а у меня этого нет вовсе. Зато там
я стал свидетелем постройки инипи, индейской бани.
Немного подумав, я нарубил длинных веток ивняка, разметил круг и
установил эти ветки по кругу. Для этого пришлось заострить колышек,
которым я делал ямки под ветви. Перевязав эту конструкцию ивовой
корой, я получил основу купола, но тут снова встал вопрос, чем его
накрыть. Пришлось заплетать тонкими веточками, вроде гигантской
корзины. Вот это уже можно было залепить грязью, которой в эти
времена хватало с избытком, так и получилось у меня жилище,
напоминавшее иглу, только из грязи.