Я передернул плечами и пошел в сторону лагеря. Надо убираться куда-нибудь, где меня не будет пытаться убить каждый второй. Но чтобы сделать это, мне нужна помощь, а я знаю только одно существо, у которого нет политических планов на меня.
Альдэ.
Перед глазами мелькнуло видение — моя пленница, держащая руки у груди, в упор глядя на меня. Потом неожиданно вспомнилось другое: её тело подо мной — напряжённое, сжавшееся, будто в ожидании боли. Я хмыкнул и пожал плечами. «Мне нет дела до её желаний, главное — чтобы выполняла мои», — напомнил я себе, при этом прекрасно понимая, что, по меньшей мере, лукавлю. Врать самому себе я не умел.
Альдэ
Когда я вернулась в лагерь, там царила суета. Везде сновали солдаты. Многие собирались в дорогу, но Вельда это явно не волновало. Он сидел на камне у шатра и смотрел в пустоту, явно пребывая в глубокой задумчивости. Я подошла ближе и остановилась, размышляя, какова будет его реакция на меня после того, что он случайно увидел. Вельд глянул на меня и изобразил равнодушие. Я усмехнулась. Он вёл себя как ни в чём не бывало, но его пальцы, нервно перебиравшие край плаща, выдавали его с головой. Мне удалось его смутить. Конечно, у меня и в мыслях не было устраивать специальное представление. Но раз уж он решил посмотреть, то жаль, что не остался до конца. Может, наконец понял бы, чего я от него жду.
Тем временем пограничники продолжали сборы. Некоторые из них косились на нас, вот только не знаю, на кого больше — на меня или на Вельда. Я уже поняла, что в лагере его боялись, но не была уверена, что его влияние настолько сильно, чтобы обеспечить и мою безопасность. Без доспеха я чувствовала себя непривычно слабой. Даже подумала, не попытаться ли уговорить Вельда вернуть его мне, но отбросила эту мысль. Он все равно не согласится. В его взгляде по-прежнему слишком много недоверия.
Вельд встал и отряхнул плащ от налипшего снега.
— Идём, — он взял меня за локоть и повёл к краю стоянки.
Минуя сожженные деревья, мы вышли к Великой Реке и остановились. Вельд смотрел на юг, туда, где остров расположился в водах Дур Маур, и над берегом вздымались стены древнего замка.
Замок издалека выглядел угрюмым, холодным и настороженным. Стены были практически глухими: всего парочка окон смотрела на речной простор. Углы венчали пирамидальные башенки, выполнявшие роль сторожевых вышек. Ворота в замок прятались между главными башнями, устроенными в основании двадцатиметровой гладкой стены: суровой и неприступной.