— Вельд! — окрикнул меня Тирв, и, проследив, куда указывает его рука, я увидел стаю белоснежных птиц, парящих в облаках.
Плавно натянув поводья, я повернул виверну, и мы понеслись туда, чтобы через несколько мгновений в наших охотничьих сетях забились десятки пойманных птиц — отличный ужин для королевского двора.
Я вздохнул и с тоской посмотрел на пограничников, вяло переругивавшихся между собой.
Меня зовут Вельд. Странное имя для эльфа, не правда ли? Знатные эльфы дают детям длинные красивые имена. Так мать назвала и меня: Артайнен тау Вин Двальен, что значит — Хранящий славу из туата Ночного Волка.
И я носил его, пока королевство не обрело нового короля, и мой брат, Тирвейнен тау Вин Двальен, не стал королём народа Мак а’гхеалах — Детей Луны.
Пользуясь моим почётным званием Десницы Луны, Тирвейнен придумал мне новую службу — теперь из тайного палача короля я превратился… в истребителя дикобразов. «Только ты, мой драгоценный брат Вельд, можешь охранить границу нашего королевства от дикобразов и полозов Великого Леса, — сказал Тирв, — и потому я наделяю тебя новым титулом — «Охранителя границ».
Нет, на самом деле, он, конечно, сказал не так. Да и сказал на самом деле не он. Приказ его мне передал королевский поверенный, и прежде чем я успел броситься ко двору, чтобы выяснить все нюансы этого поручения, меня остановила мать — и долго рассказывала о том, как прекрасны водопады на берегу Великой Реки зимой.
Кроме того, не было в его приказе и слова «дикобраз». Вообще-то в письме фигурировали «тени таинственных существ» — «бессмертных и неисчислимых» — «появлявшихся вдоль берега реки каждую осень».
Да, я думал, что это демоны из Врат, и что?
Отца, как я привык его называть, никогда не волновала та деталь, что я не его родной сын. Куда большее значение имело то, что я отлично убиваю его врагов. А вот тот факт, что обаяния у меня как у навозной мухи, его порядком смущал. Отец всегда считал, что из-за этого неприятелей у него становится только больше. И когда отравленный дротик вонзился в его грудь, а лекари — те, кто не успел сбежать подальше от двора, ведь за бессилие многие были казнены — смиренно опустили руки, отец взял с меня клятву, что я никогда не попытаюсь отобрать наследие, корону или что бы то ни было у своего младшего, но чистокровного брата.