— Зараза… — бормочет Барков, рассматривая то, что творится за лобовым стеклом.
Постукивая по колену телефоном, разминаю шею.
Через секунду двери машины с противоположной от меня стороны почти синхронно открываются, и внутрь вваливаются два визжащих тела.
Переднее сиденье занимает, без сомнения, Алёна, а на заднее рядом со мной падает “фиолетовая куртка”, без сомнения, твою мать, знакомая слишком хорошо, чтобы мое нутро не отозвалось мгновенно.
— Ник! — визжит Алёна. — Помоги! — Протягивает ему свои руки в мокрых до нитки варежках.
Скосив глаза, вижу, как Аня… Калинина сбрасывает с головы капюшон и дует на замерзшие дрожащие руки.
Волосы собраны в пучок на макушке, и те тридцать секунд, пока мое присутствие остается незамеченным, тупо любуюсь на плавную линию ее щеки и подбородка.
— Нас чуть не смыло… — хохочет Алёна и замолкает на полуслове, как будто резко вырубили громкость, когда видит меня.
— Салют, — приветствую кисло.
Дернув головой, Калинина смотрит на меня, распахнув зеленые глаза.
От ветра кожа на щеках покраснела, и губы выглядят алыми.
У меня никогда не было проблем с влечением, когда смотрел на нее, и месяц спустя нихрена не изменилось.
— Привет, — говорит еле слышно.
Отвернувшись, смотрю в окно, за которым по стоянке носится народ.
— Подкинем Аню до дома, — деловым голосом объявляет девушка Баркова.
Глухое молчание все те десять минут, пока “бмв” пробирается к улице, на которой мне знакома каждая ямка, действует на нервы.
На нервы действует знакомый цветочный аромат, от которого в животе тяжесть возбуждения.
Игнорирую, уперев локоть в подоконник.
Пялюсь в окно до тех пор, пока возня рядом не сменяется хлопком пассажирской двери.
Втянув в себя воздух, перевожу глаза на лобовое окно и сталкиваюсь глазами в зеркале заднего вида с пассажиркой переднего сидения.
Они вцепились в мое лицо и пялятся без стеснения.
Отвечаю соразмерно. Изобразив покер-фейс, смотрю на нее в ответ.
Резанув по моему лицу взглядом, толкает зеркало вверх, разрывая контакт, инициатором которого был не я.
Отлично. Это вторжение в мое личное пространство, даже зрительное, сильно бесит.
Все в принципе начинает меня раздражать, и стуча по коврику ногой, я не знаю, как справиться с этим дерьмом.
— Созвонимся. — Толкаю пассажирскую дверь двадцать минут спустя, когда машина тормозит напротив кафе, где меня давно ждут.