– Язык бы тебе подрезать, слишком дерзкая стала! – ругается он, грубо выхватывая у меня папку и направляясь к двери.
– А тебе бы самомнение унять, придурок! – бормочу себе под нос, провожая его злым взглядом.
Не будь я таким добрым человеком, то он у меня свой американо без сахара пил бы с моей слюной. Потому что, видит Бог, любой плюнул бы в его кофе после такого хамского поведения! Где мой любимый зять и где этот? До сих пор сложно поверить, что они от одних родителей родились, потому что ничего общего у них нет.
***
– Да успокойся ты, Милка! – смеется Лила, когда я делюсь своими трудными буднями, гуляя с ней в парке спустя пару недель. – Саид не так плох, как ты описываешь. Просто он серьёзно относится к своей работе.
– Зануда и грубиян! – стою я на своем. – Каждый день благодари Бога, что уберег тебя от него! – возмущаюсь, вспомнив какой нагоняй он устроил мне уже под вечер.
– Именно так я думала про Аслана, пока мы не поженились, – хихикает кузина.
– Пф-ф, – лишь фыркаю я. – Аслан – золото.
– Девочки, давайте сядем? – зовет Лила своих падчериц, которые идут впереди нас. – Я ужасно проголодалась, – говорит она, когда девочки кивают и идут следом за ней к уютной кафешке.
– Я хочу бургер и картошку фри! – тут же говорит Алиша – младшая дочь Аслана. – И колу! Ой, и бэйби морковку для Пушистика!
Пушистик – кролик моей кузины, и ее падчерица в восторге от этого маленького проказника.
– Мне то же самое, – как всегда холодно, повторяет ее старшая сестра Фия, которая не очень-то жалует Лилу.
– А мне шаурму… Ой! – смеется кузина, вставая.
– Да сиди ты! Что я, заказ не могу сделать? – закатываю на неё глаза.
– Ладно, только возьми нашу карту, – лезет она в кошелёк и достаёт золотую карточку. – Пароль три, семь, один, один.
– Поняла, – киваю я, забирая у неё пластик.
Иду внутрь кафе быстрого питания, любуясь обновленным дизайном, и совершенно не замечаю человека у кассы, нечаянно врезаясь… В своего начальника, чтоб его!
– Ну, конечно! Кто бы ещё это мог быть! – тут же возмущается Кен, по рубашке которого я размазала мороженное, с которым он, собственно, и направлялся на выход.
– Под ноги надо смотреть! – задираю нос, не собираясь быть виноватой.
– Это мне-то…
– Я бы на твоём месте не ждала, пока эта глазурь впитается, а пошла бы отстирывать рубашку, – обрываю его поток недовольства.