Мотя фыркнул. Виктор улыбнулся и почесал его за ухом. Вот же
паразиты, оба!
— Но что именно вы увидели? — продолжала я. — Какова была длина
ран, их глубина и направление? Как выглядели края? В каком
состоянии окружающая кожа? Почему этого нет в описании?
— Поясните, — попросил Виктор.
— Я все же хотела бы, чтобы Евгений Петрович более подробно
описал все, что увидел, — уперлась я.
— Все, что я увидел, я записал, а вы просто тянете время и
морочите нам голову! — возмутился доктор. — Виктор
Александрович!
Виктор молчал, смотрел на меня, будто не мог решить, что
ожидать. Пропади оно все пропадом, по-хорошему, мне стоило бы
изложить все письменно, чтобы доктор не подслушал и не использовал,
если дело все же дойдет до заседания дворянского совета. Но я так и
не удосужилась научиться писать.
— В таком случае ваши профессиональные познания вызывают
сомнения, — заявила я. — Потому как ничто в вашем описании не может
подсказать знающему человеку, на каком основании вы определили
ранения именно как ножевые.
— Вы будете учить меня писать истории болезни?! Я не стану
выслушивать бред сумасшедшего! — Доктор поднялся.
Виктор задумчиво посмотрел на меня. На него. Снова на меня.
— Анастасия, вы не могли бы пояснить?
Что ж, придется раскрывать карты.
— От ножа раны резаные, ровные, неосадненные, концы у них
острые. От когтей — скорее колотые и колото-рваные, параллельны
друг другу…
Хотя, если как следует помахать лапами, уже не поймешь, что там
чему параллельно, а Мотя очень старался.
— …на концах переходящие в прерывистые царапины, относительно
неглубокие. Вот здесь, — я потрясла листами, — ни слова об этом.
Так что, я полагаю, заключение о происхождении ран — лишь ваши
инсинуации, сознательные или нет.
Мужчины вытаращились на меня так, будто я вспрыгнула на стол, но
вместо разнузданного танца начала зачитывать вслух названия всех
восьми парных и семи непарных костей черепа. Со всеми отверстиями,
бороздками и бугорками. На латыни. Я покачала головой.
— Удивляюсь вам, господа. Вы как будто на кухне никогда не были.
Возьмите в погребе свиной окорок, полосните пару раз, а потом
раздразните кота…
Мотя вывернулся из-под руки Виктора, почесывающего его за ухом.
Подобрался и задергал хвостом, внимательно глядя на доктора, — так
что не оставалось сомнений: он с готовностью поможет со
«следственным экспериментом».