Раз уж я настроилась на ссору, надо бы было мужа оттолкнуть, чтоб он понял, как одиноко бывает мне целыми днями без него. Но стоять, обнявшись, как раньше, было так приятно. Когда же я, развернувшись, сама обхватила Тима руками, он, слегка наклонив голову, поцеловал меня в плечо, а потом в оголенную шею. У меня от предвкушения жар прокатился по всему телу, но сдаваться сразу я не собиралась:
- Вы же устали, дорогой супруг.
- Устал от работы и лорда Чарх, - обычно Тим так пренебрежительно о дяде не отзывался, - а по тебе, Сафира, я скучаю. Каждое мгновение скучаю.
От последних слов у меня даже сердце дрогнуло, но сказала я совсем не то, что было нужно:
- Меня вы увидели, дорогой супруг. А теперь отдохните, подкрепитесь и снова ныряйте в свою работу. – И я уперлась ему в плечи руками, чтоб выйти из его теплых объятий.
Наверно, так же как я напрашивалась на ссору, Тим не хотел допускать размолвок между нами. Он не поддался на провокацию, не позволил себя оттолкнуть, а обнял меня еще крепче.
- Ты права, Сафира. Прости. Муж я никудышный. Но ты все равно моя любимая жена. – И я перестала сопротивляться и хотела снова сама обнять Тима. Только он, наоборот, выпустил меня из рук и направился к двери. Я чувствовала себя очень сильно обиженной недолго, только до того момента, как Тим запер дверь и на ходу расстегивая длинный ряд пуговиц на френче стал возвращаться ко мне.
Я даже напоминать мужу об ужине не стала, чтоб он вдруг не вздумал спуститься в обеденный зал.
Но на ужин мы все же спустились, только все за столом уже допивали чай. До самого зала мы шли с Тимом держась за руки, и так приятно было снова чувствовать, как мою ладонь обхватывают сильные пальцы мужа.
У входа в обеденное помещение Тим остановился и, когда я посмотрела на него, сказал:
- Сафира, мне тоже не хватает нашей прежней жизни. Потерпи до середины осени, после выборов все наладится.
- Ты сам-то в это веришь? – Даже мне было очевидно, что если Тим победит, о свободном от работы времени ему придется забыть на шесть лет. Если же Тим проиграет, дядя снова найдет ему очень важное дело на благо рода и Принципата.
- Я это точно знаю. «Пять месяцев рабского труда, и непримечательная грубая работа в награду. С девяти утра до шести вечера и обеденный перерыв в придачу», - так лорд Чарх обещал. – Как ребенок об обещанном ему подарке сказал Тим улыбаясь .