Они оба посмотрели на меня недоуменно, дядя махнув на меня рукой, вернулся к своим бумагам. А Тим встал и принес с полки толстую папку с вшитыми в ней вырезками газетных статей, касающимися семейного права. Он протянул папку мне. Я положила ее на колени и посмотрела жалобно на Тима. Хотелось, чтоб он сам объяснил мне, почему не захотел изменить договор раньше. А не заставлял меня рыться в газетных вырезках.
Тим, поняв мою немую просьбу, усмехнулся и сказал:
- В Законе о Дискриминации ничего не сказано об обязательных изменениях в уже подписанных брачных договорах. То есть уже действующие догова обратной силы не имеют. Если супруги подписали его, по желанию одной из сторон он не может исправляться.
- Но у нас было бы обоюдное желание. – Возразила я. – Как сейчас.
Тим тепло мне улыбнулся:
- Я, все же, не хотел рисковать, поднимая этот вопрос. – И Тим бросил взгляд на дядю. Вообще-то, если бы дядя запретил мне менять договор, я, скорее всего, против его воли не пошла, как сделала это после попадания в этот мир. Слишком хорошо я сейчас понимала, насколько широки права главы рода. В моей власти было только не злоупотреблять преимуществами, которые мне давал брачный договор.
Я открыла переданную мне Тимом папку. Там были статьи с жалобами на неполноценность нового Закона, требования от граждан внести пункты о необходимости изменений в уже подписанные брачные договора. И много-много статей о самоубийствах разочарованных Законом о Дискриминации "бывших выродков", статьи о их побегах из рода, о насилии в семьях, о недовольных магах, запертых в монастырях по решению родового суда.
- Ужас. – Я закрыла папку, чтоб не читать на ночь о таких несправедливостях. Хотела уже встать, но заметила, что Тим достал из кармана письмо, переданное ему во время обеда, и аккуратно срезав край конверта, начал вытаскивать из него сложенный лист.
Тим не возился с посланием, как любит это делать дядя, устраивая целый ритуал, извлекая письмо из конверта. Мой муж действовал быстро, без лишних движений. И пальцы у Тима были длинные и красивые, так что я сидела любуясь им, и не торопила, как десять минут назад, его своими вопросами, чтобы он быстрее закончил.
Я наблюдала, как Тим с интересом начал читать исписанный лист, и настроение, которое у него было явно радостным, резко испортилось. Причем настолько заметно, Тим даже не мог скрыть эмоций на лице, и это заметил дядя. Он привлек к себе внимание Тима, побарабанив пальцами по столешнице. Когда мой муж, после секундного промедления, поднял на дядю напряженное лицо, с крепко стиснутыми зубами, дядя непривычно участливо спросил: