Он придвинул свою чашку под кран самовара и налил себе свежего
кипятка.
— А что так? — поинтересовался я, тоже подливая себе чай.
Кузьма Петрович сурово взглянул на меня.
— Посудите сами, господин тайновидец. Руки у Володьки золотые,
дар сильный. Его в любую мастерскую с радостью возьмут, несмотря на
скверный характер. А он пропал, и три года о нем ни слуху, ни духу.
Куда он мог деться?
— Умер? — предположил я. — Или уехал из столицы и не хочет
общаться со старыми знакомыми?
— Или взялся за что-то незаконное, — отрезал старый мастер. —
Например, за такие вот артефакты, о которых вы говорите.
— Неприятная ситуация, — задумчиво согласился я. — А зов вы ему
посылали?
— А вы как думаете? — обиженно спросил старый мастер. — Не
отвечает. Как будто умер, в самом деле. Но я чувствую, что он жив.
Говорить ни с кем не хочет, это верно.
Кузьма Петрович решительно отодвинул пустую чашку.
— Ваше сиятельство, господин тайновидец! Если найдете Володьку,
скажите мне об этом. Я с ним поговорю. Сердцем чувствую, его
спасать надо.
Я внимательно прислушался к своей новой способности. Благодаря
ей я чувствовал, что Кузьма Петрович меня не обманывает. Он
действительно искренне переживал за своего непутевого ученика.
— Все это пока только предположения, — напомнил я. — Возможно,
никакого артефакта и не было. И Гораздов не причастен к тому, что
Иван Горчаков потерял дар.
— Все равно, господин тайновидец! Вы ведь будете его искать. А
значит, найдете — я про вас много слышал. Скажите ему, что Кузьма
Петрович хочет с ним поговорить.
— Скажу, — пообещал я.
Артефакторы уже заканчивали обед. Поднимались с лавок, оставляя
на столах деньги, и один за другим выходили на улицу. Официанты
собирали пустые тарелки, уносили самовары и чайники.
— Мне пора в мастерскую, — вздохнул Кузьма Петрович. — Спасибо
за разговор, господин тайновидец.
— И вам спасибо, — кивнул я, поднимаясь из-за стола.
Кое в чем старый мастер все-таки меня обманывал. Он хотел помочь
не только Владимиру Гораздову, но и своему хозяину, князю Дмитрию
Пожарскому. Вернуть в его мастерскую талантливого артефактора.
Я не мог винить Кузьму Петровича — в жизни каждый старается для
себя. Но если Гораздов не замешан ни в чем противозаконном, и в
самом деле окажется талантливым артефактором — то сначала с ним
поговорит мой дед.