Не оторвалось – после особо резкого рывка самолет внезапно выровнялся, почти унял нервную дрожь, да и треск практически затих. По салону, прорываясь через надсадный хрип обезумевшей электроники, пронесся, мягко говоря, нервный голос:
– Все бегом пристегнитесь!!! – И уже чуть спокойнее: – У нас нештатная ситуация, но всё под контролем! Мы снижаемся и сейчас совершим посадку в ближайшем аэропорту! Просьба…
Новый голос, паникующе-изумленный, напрочь заглушил первый:
– Что это?!! Где мы?!! Что за … … …!!!
Андрей от этого малоцензурного вопля посильнее пригнулся – еще чуть-чуть, рубаха по швам и лопнет. Голливудская киноиндустрия твердо вбила в голову одно: после фразы «всё под контролем» обычно начинаются основные неприятности – все, что было перед этой кодовой фразой, можно считать просто прелюдией. Если повезет отсюда выкарабкаться, в жизни больше не сядет в самолет. Платить такие деньги за билет, чтобы потом упасть в этом гробу! На фига за свои деньги иметь такие приключения?! Нет уж! Господи, да он готов был всю оставшуюся жизнь пешком передвигаться, лишь бы выбраться из этой алюминиевой ловушки!
А ведь так в итоге и вышло…
Самолет вновь начал вибрировать, в истошный вой двигателей вплелся нехороший звук металлического покашливания, следом отрывисто треснуло, что-то гулко ударило по фюзеляжу. Нечто неуловимо-стремительное, мелькнув перед носом будто молния, аккуратно разрезало переднее сиденье вместе с симпатичной пассажиркой, на Андрея брызнуло красным и горячим, по салону промчался ветер. Вот теперь точно конец – это разгерметизация.
Перекрикивая весь этот шум, динамики взревели в последний раз:
– Держитесь все!!! Мы садимся!!! Мы уже видим полосу!!! Держитесь!!!
Первые приятные новости. Они же и последние…
Это была не посадка – это было столкновение с землей. Многострадальные зубы родили очередную, самую щедрую порцию обломков эмали, рот наполнился кровью, уши оглохли от адского грохота – треск разрушаемых конструкций слился в сплошной душераздирающий рев. Кресло под Андреем перекосилось, будто норовя завалиться, но не оторвалось– так и застыло наклонившись.
На какой-то миг он вырубился – сознание спасительно отключилось. Очнувшись, понял – посадка (или скорее управляемое падение) свершилась. Двигатели еще ревели, но самолет больше не трясло на ухабах. Откуда на посадочной полосе такие ухабы? Полное впечатление, что на нее сотню «лежачих полицейских» уложили.