Склонившись над девушкой, я начертал
на ее энергетической системе Печать Ограничения, вставив в нее
символ Ученика. На всякий случай, если она постарается навредить
кому-либо другому из моего отряда. Когда я снял наручники, она не
стала проверять свои способности, чем вновь заработала несколько
очков в моих глазах в свою пользу.
Когда с Беловой было решено, что
Печать Молчания снимет с нее Чайя, и мы направились в сторону
Минского пункта, где я собирался объявить, что выхожу из Стражи,
чтобы затем стать Вольным Рифтером. Насколько я знаю, все остальные
придержутся такого же решения, разве что Романова пойдет своей
дорогой.
По пути ребята интересовались, почему
с нами идет Белова и где ее брат. Ограничился тем, что напомнил
остальным, что Юлия также является членом нашего отряда, даже
несмотря на то, что она сделала. По поводу Максима Белова пожал
плечами и развел руками, мол, может через другой выход вышел.
Вопросы отпали, хотя бы на время.
В Минском пункте Стражи зашли к
Долгорукову, чтобы лично сообщить тому о закрытии Рифта,
доказательства показала, как ни странно, Юлия, у которой имелось
пространственное колечко, что я не стал забирать. Чуйка мне
подсказывала, от девушки проблем не будет.
Также не забыли рассказать о пропаже
Максима Белова. Разговор вел я, а Юлия, как болванчик кивала, и
даже в некоторых местах вставляла свои пять копеек, так сказать,
для убедительности. Когда я сказал, что Белов пропал без вести,
Долгоруков в мгновение стал настолько бледным, что мог
посоперничать цветом кожи с таковым у шерсти хвостатой.
– Таким образом в первой же миссии
отряд, в котором я числюсь командиром, вернулся без бойца, что был
одним из лучших. Я снимаю с себя полномочия быть командиром
специального отряда Минского пункта Стражи и отправляюсь в Москву,
где стану Вольным Рифтером, чтобы иметь возможность ходить в
аномалии в одиночку и исключить потери среди членов Стражи, –
резюмировал я и положил на стол рапорт, на котором были изложены те
же слова.
– Я без своего брата тоже не могу
быть Стражем, – для правдоподобности Белова даже слезу пустила. –
Поэтому тоже ухожу, – девушка повторила мой жест с рапортом, и мы
вышли из кабинета Долгорукова.
Пока дожидались Анну, к нам подошёл
никто иной, как сам Его Императорское Высочество Алексей, лицо
которого было напряженным.