Она выглядела такой беззащитной, что Кев испытал к ней сочувствие. Ему было неловко прикасаться к другим людям, как было неловко, когда прикасались к нему, но братское чувство побудило его подойти к ней.
– Нет, – быстро сказала Амелия, когда осознала, что он собирается прикоснуться к ней. Отступив, она покачала головой. – Я… Я не из тех женщин, что могут на кого-то опереться. Тогда я просто рассыплюсь на кусочки.
Кев понимал, о чем она. Для таких людей, как она или как он, близость означала слишком много.
– Что можно сделать? – шепотом спросила Амелия, обхватив себя руками.
Кев потер усталые глаза.
– Ты слышала о растении, называемом белладонна?
– Нет. – Амелия была знакома лишь с растениями, которые употребляют в пищу.
– Она цветет только ночью. Когда солнце встает, цветки погибают. В моем племени был травник, драбенгро, и он говорил мне, что белладонна самое сильное растение из известных ему. Оно способно убить человека, но оно же способно поднять его со смертного одра.
– Ты когда-нибудь видел, как оно действует?
Кев кивнул.
– Я видел, как оно излечило лихорадку, – пробормотал он и стал ждать ее ответного слова.
– Достань этой травы, – сказала наконец Амелия. Голос ее дрожал. – Возможно, оно их убьет. Но без него они оба наверняка погибнут.
Кев вываривал в котелке до состояния черного сиропа растения, которые нарвал у кладбищенской ограды. Амелия стояла рядом с ним, когда он нацедил смертельное зелье в маленькую мензурку.
– Вначале Лео, – решительно заявила она, хотя на лице ее читалось сомнение. – Ему сейчас хуже, чем Уин.
Они подошли к постели Лео. Поразительно, как быстро может съесть человека скарлатина. Каким истощенным сделался всего за несколько дней их доселе крепкий, пышущий здоровьем брат. Некогда красивое лицо Лео стало неузнаваемым: отекшее, бесформенное, бледное. Последние членораздельные слова он произнес вчера, когда умолял Кева дать ему умереть. Совсем скоро его желание должно было исполниться.
Амелия направилась прямо к окну и распахнула его, прогоняя стойкий запах уксуса.
Лео застонал и зашевелился, не в силах сопротивляться, когда Кев открыл ему рот, вставил в него ложку и вылил на сухой обметанный язык немного отвара.
Амелия села у постели брата и стала гладить по волосам и целовать в лоб.
– Если… если воздействие окажется неблагоприятным, – сказала она, тогда как Кев понимал, что под неблагоприятным воздействием она имела в виду возможность того, что варево его убьет, – когда это случится?