Устав слоняться, Леша вышел из дома. Он поторчал на набережной, погонял силой мысли льдины на Неве, потолкался в толчее Дома книги, зачем-то купил там здоровенный, с центнер весом, справочник о кофе и кофейной культуре, затем прошел через сырой, бесприютный об эту пору Михайловский сад, долго глядел, задрав голову на плывущие в небе купола собора Спаса на Крови, а потом, поняв, что замерз, решил где-то погреться. Ближайшим местом оказался Русский музей, и Леша нырнул внутрь.
Бродя по залам, Леша пришел в тот, где висели картины художника Саврасова, и задержался здесь дольше всего. В саврасовских пейзажах была такая среднерусская звенящая тоска и бесприютность и что-то такое до боли родное, намертво вписанное в нашу русскую матрицу, что это почему-то не отпускало. Но странное дело — разглядывая одну из картин, которую никак нельзя было назвать жизнерадостной, Леша тем не менее почувствовал, как его настроение улучшается. Да, еще предстояло пережить долгий март и до настоящей весны было еще ох как далеко, а все-таки весна уже чувствовалась!
Из музея Леша вышел в хорошем расположении духа. Он думал о том, что скоро станет тепло, и у них в «Экипаже» будет летняя терраса и живые цветы, и красивые девушки в летних платьях будут сидеть за уличными столиками и пить кофе. Ну? Разве это не прекрасно?!
Как бы подтверждая Лешины догадки о скорой весне, рядом зачирикали воробьи, и мимо прошла красивая девушка с распущенными волосами, у которой был какой-то подозрительно весенний вид. Вот так — город еще не успел оттаять от долгой зимы, но женщины и птицы весну уже чувствовали (они всегда первыми чувствуют ее приближение).
Довольный Леша поймал такси и поехал в аэропорт.
Аэропорт гудел, люди расставались, встречались, летели куда-то, а Леша Белкин стоял посреди зала прилета, высматривая в толпе племянницу Мананы. Причем высматривал он (спасибо за наводку, Манана!) первую красавицу Тбилиси.
И вот наконец он ее увидел! Прямо к нему шла, рассекая пространство, гордо неся свою красоту, фигуристая рослая брюнетка, принадлежащая к той редкой породе женщин, бесконечные ноги которых начинаются где-то на уровне ушей. Обрадовавшись, Леша резво побежал ей навстречу.
— Привет! — широко улыбаясь, сказал Леша. — Я — Алексей! Будем дружить?
— Отвали, урод, — бросил Леше невесть откуда взявшийся шкафообразный мужик.