Следователь Харрош повторил вопрос слегка напряженным тоном (видимо, допекла).
— М-м-м, ты глуховат или туповат, дружочек? — мурлыкающий глубокий голос против воли заставил мою кровь бежать быстрее. — В сотый раз отвечаю, что зашла полюбоваться на картины, который ваш скупердяй-король прячет от дневного света в хранилище.
Плоская металлическая коробка на столе — записывающий артефакт — снова выдала красный сигнал, распознавая ложь. Харрош озадаченно поскреб макушку и тайком покосился на «глазок», через который изображение поступает ко мне на экран. Отчаянные взгляды подчиненного тронули меня, но чем тут поможешь? Это же демонесса, ментально ее не проверишь, такой блок на сознании не пробить. Остается пытать, чтобы сама призналась.
Следователь не отреагировал на оскорбления и указал Таирре на записывающий прибор:
— Вы только что говорили другое…
Тут дверь коморки открылась, и герцог Сетт бесцеремонно потеснил меня на диване. Недавно закончив магическую академию, мой кузен Алес получил звание магистра, и занял должность советника при Департаменте главного королевского дознавателя. Иными словами, он появляется здесь, когда требуется вмешательство сильного некроманта, а я занят.
— Как дела?
Я вздохнул и кивком указал на экран.
— Уже второй час запирается.
Некромант усмехнулся и извлек из подпространственного кармана небольшую фляжку.
— Держи, Ист. Вижу, тебе это сейчас необходимо.
— Зелен ты, понимать, что мне нужно, — проворчал я, но беззлобно усмехнулся на дерзость щенка. — А где мой братец? Разве Роэнна не вызвали во дворец по тревоге?
— Нет. Дейн остался с Мией. Она в последнее время… нервничает, — на губах Алеса заиграла мягкая задумчивая улыбка.
— Ну еще бы… Бедная девочка! Иметь в мужьях двух таких балбесов[2], как ты и мой младший брат…
— Не завидуй! Скоро сам женишься, поймешь… Скажи лучше, что будешь делать с демоницей? Надеешься на добровольное признание?
Я нехотя кивнул. Алес недоверчиво поднял бровь.
— И сколько часов ты намерен потратить на это? А дядя Даррен тоже станет ждать?
Я раздраженно повел плечами, но отмахнуться от аргумента, если он разумный, сложно. Все знают: терпение в добродетели короля Даррена не входит. С самого начала я понимал, что увертки леди закончатся вызовом палача. Однако что-то мешало принять волевое решение и прекратить этот спектакль. Смутное чувство. Дурацкое. Непонятное. Иррациональное. Сформулировал его для себя и ужаснулся: симпатичное личико, и я, законник и воин, всегда беспощадный к врагам короны, становлюсь мягкосердечным глупцом? Нет, вздор! Раньше такого не было.