— Они и аргументируют тем, что если я
не буду выдавать деньги на содержание Николая, то все поймут, в чем
причина.
— Они могут всем говорить, что деньги
вы переводите, — возразил я. — Кроме того, информация о том, что
Коля — сын Живетьева, рано или поздно все равно просочится. И тогда
ваша плата родителям покойной супруги сыграет не в вашу пользу.
— Как и то, что я выставил без всякой
поддержки парня, которого семнадцать лет считал сыном, — сказал
Шелагин, задумчиво меня разглядывая.
— Для того, чтобы все заткнулись,
достаточно слить видео с его признанием.
— Это опять же скандал. Ты же
понимаешь, как я буду выглядеть в чужих глазах? Князю такое
невместно.
А держать при себе «хорошего мальчика
Колю» — вместно? Я прям поразился логике собеседника. Впрочем,
очень может быть, что это — результат многолетней обработки как
Живетьевым, так и самим Колей, когда последний понял, какую власть
ему дает над людьми не только фамилия, но и магия.
Разговор закончился сам собой, потому
что вернулась Беспалова, и не одна, а с дочерью.
— Я же говорила, что не могла Таисия
устроить это просто так! — радостно воскликнула Беспалова-старшая.
Я тут же поставил защиту от прослушивания, что княгиня отметила
благодарным кивком, прежде чем продолжить: — Нашли ментальное
влияние. Причем неоднократное.
— Чье, вычислили? — сразу задал
ключевой вопрос Шелагин.
— Увы, слишком мягкое было влияние и
короткими сеансами. От человека, которому доверяла Таисия.
— С этим уже можно работать, —
обрадовался Шелагин. — Дамы, вы ужинали?
— Нет, сейчас не до этого, —
отмахнулась Беспалова. — Нужно решать проблему с Фадеевым. Вас она,
конечно, больше затрагивает, но и нас касается.
Шелагин все же настоял на заказе блюд
из ресторана для гостий, и, прежде чем перешел к вопросу Фадеевых,
созвонился с рестораном. Пока он это делал, Беспалова-старшая
расхаживала по гостиной, сетуя на ненужную задержку, младшая же
осторожно пристроилась на диване рядом со мной. Чувствовала она
себя ужасно неловко.
— Мне нужно извиниться за нашу первую
встречу, — прошептала она. — Все получилось наперекосяк. Я
почему-то решила, что речь идет о Николае, которого я терпеть не
могу, а когда выяснилось, что это не так, злость пропасть не
успела. Мне кажется, это была не моя злость. Мне вообще сегодня у
менталиста так мозги взболтали, что я сама пока не разобралась, что
мое, а что — нет.