— Ты что-то хочешь мне сказать? — хмыкнул я, внимательно наблюдая за тем, как Мила открывает свои сонные глазки, потягивается и начинает ворочаться.
Глаза у нее были светлые. Как у меня. И ее матери, собственно говоря. Глаза. Они пока что ни о чем не говорили. Волосы? Я аккуратно поднял малышку и прижал себе. Ее затылок как раз оказался аккурат напротив моих глаз.
Ну, что я мог сказать? Какой-то рыже-каштановый пушок…
— Не блондинка, уже хорошо, правда? — усмехнулся я, удобнее устраивая малую на руках. Малышка что-то угукнула в ответ.
— Не любишь блондинок? — прозвучало сзади и я понял, что мы с Милой уже не одни в комнате.
Повернувшись, увидел еще немного сонную Кикимору.
Аня еще была в пижаме. Худая, несуразная, с волосами мышиного цвета, заплетенными в небрежную косу.
— Закончил обсматривать? — недовольно пробубнила Заболотская, зыркнув на меня своими огромными глазами.
— Причесалась бы хоть, — огрызнулся я в ответ.
Она подошла ко мне и забрала ребенка на руки.
— Мне надо ее покормить, искупать, переодеть.
— Ладно, понял, — кивнул в ответ. — Не задерживайтесь только. На сегодня есть планы.
— Какие еще планы?
— Поторапливайся, давай, — бросил я напоследок, выходя из детской и прикрывая за собой дверь.
А планы у меня были грандиозными.
6. Глава 6
Не знаю, почему мне было обидно. Правда, я не понимала себя. Любая другая девушка обрадовалась бы подобному. Магазины, салоны, дюжины пакетов с модной, брендовой одеждой, аксессуарами, косметикой, духами.
Любая бы.
Но только не я.
План Максима меня отчего-то расстроил, не обрадовал, хотя он, наверняка, думал, что все будет как раз наоборот.
На деле же меня не покидало чувство, что Максим меня стыдится. Что, если я откажусь от покупок всех этих вещей, что выбрала для меня его помощница, он попросту побрезгует выходить со мной на люди.
Не то, что в свадьбы играть.
Неприятно. Будто бы я была человеком второго сорта.
Нет, с одной стороны, я его понимала. Мы были друг другу не парой, и, кстати, я об этом уже упоминала, еще там, за ужином в ресторане несколько дней назад. Но так откровенно выражать свою неприязнь и брезгливость… наряжать мне в дорогие тряпки, будто я его новая кукла, а не человек…
И ведь он даже не дал возможности выбрать что-то самой. Значит, не доверял вкусу. Ведь не доверял же? Иначе как понимать эту длинноногую брюнетку модельной внешности, которая меня таскала по бутикам уже второй день? Ее звали Света, и я ненавидела ее уже только за то, что Максим ей «доверял».