— Да, товарищ Сталин. Мы уже изготовили первые образцы, — я
сделал знак Орджоникидзе.
Серго кивнул, и два помощника вкатили в кабинет два элегантных
белых агрегата с хромированными ручками.
— Это электрический холодильник нашей конструкции, — я подошел к
первому аппарату. — Особая система охлаждения, бесшумная работа,
температура до минус пяти градусов. Срок службы – минимум двадцать
лет. А это, — я открыл дверцу второго устройства, — автоматическая
стиральная машина. Сама стирает, сама полощет. С использованием
наших специальных сталей и подшипников.
Сталин с явным интересом разглядывал технические новинки:
— И где же вы собираетесь их производить?
— Пока изготовили небольшую опытную партию. Десять холодильников
и столько же стиральных машин. Хотели бы предложить их в
качестве... эксперимента для руководства партии. Чтобы на практике
убедились в качестве.
Орджоникидзе хитро прищурился:
— Смотри, Коба, а ведь удобная штука. Не надо лед с Москвы-реки
возить.
Сталин задумчиво погладил усы:
— Значит, говорите, опытная партия... — Он вдруг улыбнулся. —
Хорошо придумали, товарищ Краснов. И холодильник этот симпатичный.
Оставьте пока здесь, в Кремле испытаем.
— И для товарища Куйбышева машинку отправьте, — добавил
Орджоникидзе. — У него как раз супруга жаловалась, что с прачками
беда.
Куйбышев смущенно кашлянул, но было видно, что идея ему
понравилась.
— А когда массовое производство наладите? — спросил Сталин, все
еще разглядывая холодильник.
— После выполнения военного заказа, товарищ Сталин. Уже есть
план организации отдельного завода бытовой техники.
— Хорошо, — он снова остановился у окна. — Очень хорошо. Надо
готовить на экспорт. Но сначала надо выполнить военный заказ. Тот
самый, что не смог осилить «Сталь-трест».
Орджоникидзе подал знак, и Куйбышев начал зачитывать цифры:
— Сто двадцать миллионов рублей. Тридцать миллионов авансом.
Срок – шесть месяцев.
— Справитесь? — Сталин внимательно посмотрел на меня.
— Справимся, товарищ Сталин. Технология отработана, производство
налажено.
— А если не справитесь? — в его голосе появились жесткие
нотки.
— Тогда отвечу лично. Всем, что имею.
— Опять? — Сталин усмехнулся. — Мне докладывали, что вы в
прошлый раз свой особняк продали, в коммуналке жили. Но все равно
рисовали по ночам чертежи.
Он снова прошелся по кабинету: